– Само собой… – Я сокрушенно покачал головой. – Что творится в нашем милом патриархальном захолустье?
Уточню – с некоторых пор. С неба валятся аэропланы, по лесу бегают умалишенные, в воздухе роится какаято заковыристая инфекция, доктора все окрестности хлоркой и еще черт знает чем засыпали, за околицей спецназ, по ночам под окнами шастают – подглядывают, – я выразительно посмотрел на Каролину, – а коекто, пренебрегая демократической моралью, подслушивает пьяный треп. Куда мы катимся? – Я сурово посмотрел на сникшего Зосиму.
– Так получилось, – сказал он упавшим голосом.
– Не суди сам, и не судим будешь, – сказал я назидательно. – Считай, что я твой грех отпустил. А теперь выкладывай, о чем они болтали. И без всяких там лирических отступлений.
– Лев Борисович сказал… – Зосима понизил голос до шепота. – Сказал, что тот мужчина, которого нашли Коськины, заражен сибирской язвой.
Я на мгновение оцепенел. Ни фига себе! Новость – не соскучишься. Я лихорадочно вспоминал то немногое о бактериологическом оружии, что мне когда-то вдалбливали в голову на спецкурсах.
Если мужик, которого мы подобрали в лесу, смог продержаться более трех суток, значит он заражен не самой страшной формой сибирской язвы – легочной. Что давало нашей бравой команде, в составе меня, Зосимы и стариков Коськиных, шанс остаться в живых.
Так вот почему нас четверых исследовали так тщательно. И похоже врачи в наших организмах не нашли зловредных бацилл, иначе мы сейчас куковали бы в наглухо закрытых боксах. Повезло…
Я помимо воли вздрогнул. Везение – вещь относительная. И не постоянная. Нередко оно заканчивается в самый неподходящий момент. Уж я-то об этом знал…
Я перевел взгляд на Каролину. Точнее – на кару небесную. Как мне было хорошо до того, как она свалилась с поднебесья на нашу землю обетованную… Случайность? Как бы не так! Прежде чем кого-то наказать, Господь посылает знамение. Вот он и послал… живой подарочек в импортной упаковке.
– А я тут причем? – спросила она, невольно тушуясь под моим взглядом.
Наверное, Каролина прочла в нем что-то очень нехорошее. Я некоторое время пристально изучал ее весьма симпатичное, но побледневшее личико, а затем резко встал и подошел к окну. Сейчас мне хотелось побыть одному, в компании со своими мыслями.
Зосима будто подслушал то, о чем я думаю. Сокрушенно прокашлявшись, он потихоньку поплелся к выходу. Каролина продолжала мыть посуду. Похоже, по третьему разу.
– Ну, и как быть с тобой? – спросил я Каролину, намереваясь окончательно прояснить наши отношения, пользуясь удобным случаем. – Так сказать, в свете вновь открывшихся обстоятельств.