Джим делил с Энди комнату в доме в Кларемонте, и если было что-то, что он ненавидел, то это был звук тяжёлого дыхания брата, особенно когда Джим читал, смотрел телевизор или пытался уснуть. Энди страдал хроническим тонзиллитом, эта болезнь затрудняла по ночам его дыхание.
Иногда Энди просыпался от удушья, изо всех сил пытаясь восстановить дыхание, открыть рот, наглухо заклеенный изолентой. На соседней кровати Джим притворялся спящим или молча трясся от смеха.
После того, как Моррисоны вернулись в Альбукерке, Клара стала по нескольку часов в день подрабатывать на дому секретарём. Джим поступил в альбукеркскую публичную школу, где проучился в седьмом и восьмом классах, с 1955-го по 1957-й год. По наблюдению одного из членов семьи, в то время трое детей росли вместе, и у Джима “защитной реакцией на всё вокруг” (хотя родители впервые заметили это в Нью-Мексико) была его замкнутость. Там он потерял интерес к урокам музыки, стал отказываться от участия в семейных праздниках, начал жадно читать и экспериментировал, насколько опасно катание на санках.
В сентябре 1957-го года, после двух лет жизни на свежем воздухе горного Нью-Мексико, Моррисоны снова переехали, на сей раз в Аламеду (Северная Калифорния). Аламеда маленький остров в Сан-Францискском заливе, известный своей военно-воздушной морской базой, которая была крупнейшим промышленным комплексом на территории залива и крупнейшей воздушной базой американского флота во всём мире. Это был девятый по счёту город, в котором жил Джим, и там он провёл первые полтора года в средней школе.
Единственным настоящим другом, который появился у него здесь, был высокий полный одноклассник с вялым голосом. Фад Форд рассказал Джиму о некоторых нюансах жизни аламедского высокогорья, сообщив ему, например, что ездить на велосипеде – не оригинально (Джим начал ходить пешком) и что надевать в школу чистые джинсы – неприлично.
Моя мать стирает их каждую неделю, – сказал Джим. – Иногда два раза в неделю.
Фад безнадёжно пожал плечами.
Вдруг Джима осенило.
У меня идея. Я оставлю вторую пару под дверью в подъезде Рика Слэймейкера и смогу переодеться после выхода из дома.
Задуманное успешно осуществилось. Так же, как и его попытки привлечь к себе внимание. Однажды он обвязал конец нитки вокруг уха, а другой её конец засунул в рот, и на расспросы отвечал, что у него в горле подвешено крошечное ведёрко, чтобы собирать слюну для медицинских опытов. Он взахлёб читал журналы “Mad” ["Сумасшедший"] и некоторые из вычитанных фраз использовал как свои собственные. Он называл себя “чокнутым, нахально страдающим от водянки ”.