», которые кладут в фундамент своих построений ту или иную заведомо недоказуемую конспирологическую или эзотерическую гипотезу.
Размышляя о причинах, в силу которых прием умножения версий, вариантов и альтернатив приобрел такое распространение в литературе 1990-х годов, критики отмечают и аллергическую реакцию как писателей, так и читателей на десятилетиями прививавшийся «единственно верный» взгляд на историю, и попытки в иллюзорном мире избыть чувство национального унижения, реально присущее россиянам, и соответствующий подъем неоимперских настроений в нашем обществе, и отчетливую антизападную направленность многих альтернативно-исторических дискурсов («Трудно отделаться от впечатления, – говорит Б. Витенберг, – что авторов альтернативных моделей любой вариант прошлого устроит, лишь бы при этом Америка теряла свое истинное значение в истории ХХ столетия или вообще отбрасывалась на обочину мирового развития ‹…› Пусть будут хоть геринговцы, но не американцы»). Главное же, – как отмечает А. Немзер, – «находя поворотные точки в истории и реконструируя (изобретая) альтернативные победившему сюжету версии, мы, кроме прочего, воздаем должное побежденным ‹…›, выявляем значимые духовные и культурные тенденции, договариваем то, что не дозволил договорить когда-то рок или случай».
См. АЛЬТЕРНАТИВНО-БИОГРАФИЧЕСКАЯ ЛИТЕРАТУРА; АНТИУТОПИЯ; ИМПЕРСКОЕ СОЗНАНИЕ В ЛИТЕРАТУРЕ; ИСТОРИЧЕСКАЯ ПРОЗА; ПРОЕКТ В ЛИТЕРАТУРЕ; ФАНТАСТИКА; ФЭНТЕЗИ
от франц. emploi – роль, род занятий.
Уподобление писателя актеру, который неосознанно или сознательно играет ту или иную роль в общем спектакле (концерте) родной литературы, возникло еще в эпоху романтизма, предложившую своих кандидатов на амплуа пророка, трибуна, трагического героя, мудреца (резонера) и безмятежного созерцателя. С движением литературы сквозь XIX и XX столетия расписание ролей пополнили также жрец, оракул (медиум), шут (клоун, фигляр), поэт для поэтов, непризнанный гений, отщепенец (изгой, «прЧклятый» поэт), аристократ, провокатор, возмутитель спокойствия (скандалист), властитель дум (совесть нации, великий писатель земли русской), элитарный (высоколобый) писатель и, наконец, профи (профессиональный литератор). Применительно к литературной критике правомерно говорить о таких устоявшихся амплуа, как лидер (идеолог) литературного направления, мыслитель (философ, публицист), художник (артист) или эксперт.
Причем в подавляющем большинстве случаев указание на то или иное писательское амплуа в классическую эпоху являлось результатом не столько самооценки художника, сколько его оценки другими художниками, критиками, властью, квалифицированным читательским меньшинством, стремившимися найти емкую формулу для его, художника, наиболее точной характеристики. В этом смысле следует рассматривать такие аттестации, как «