» (Владимир Ленин о Льве Толстом), «
трагический тенор эпохи» (Анна Ахматова об Александре Блоке), «
полумонахиня-полублудница» (Андрей Жданов об Анне Ахматовой), «
лучший, талантливейший поэт советской эпохи» (Иосиф Сталин о Владимире Маяковском).
Положение радикальным образом переменилось в эпоху постмодерна, когда понятие центростремительного литературного процесса заместилось понятием «плоского» литературного рынка, предлагающего художнику набор ниш (позиций) для творческой (и коммерческой) самореализации, а художественные произведения (тексты) стали восприниматься не самоценно, но как производное той или иной авторской стратегии, как своего рода материализация того или иного амплуа. Например, амплуа «совести нации» (эту роль в глазах власти и средств массовой информации в 1990-е годы играл Дмитрий Лихачев), или амплуа «сексуальной контрреволюционерки», которое закрепила за собой Вера Павлова, или амплуа «современного классика», в которое обдуманно вживается в последние годы Владимир Маканин. Теперь отрефлектированный выбор той или иной литературной роли оценивается как очевидный признак художественной вменяемости, и все большую авторитетность приобретает предложение Дмитрия Пригова «ситуацию в литературе ‹…› стратифицировать не по привычному иерархическому, а по принятому в музыке принципу номинаций. То есть когда певец кантри или рэппер не соревнуются друг с другом и вместе – с каким-нибудь Паваротти. Надо быть просто первым в своей номинации. Ну а выбор себе номинации, в пределах которой желательно и органичнее всего функционировать для самого автора, естественно, предполагает со стороны творца некое вменяемое представление о всех преимуществах и недостатках подобного выбора – и в смысле денег, и в смысле реализации интеллектуальных, художнических и всяких неземных амбиций».
См. АВТОР; ВЛАСТИТЕЛЬ ДУМ; ИМИДЖ В ЛИТЕРАТУРЕ; ПОВЕДЕНИЕ ЛИТЕРАТУРНОЕ; ПОЗИЦИОНИРОВАНИЕ В ЛИТЕРАТУРЕ; СТРАТЕГИЯ АВТОРСКАЯ; ЭЛИТАРНЫЙ ПИСАТЕЛЬ
АНГАЖИРОВАННОСТЬ В ЛИТЕРАТУРЕ, ЗАКАЗНАЯ ЛИТЕРАТУРА
от франц. engagement – обязательство, наем.
Странная вещь, непонятная вещь – то, что для одного вида искусств совершенно естественно, в другом воспринимается как аномалия, отступление от общепризнанного этикета. Никто, скажем, не упрекнет в продажности художников, которые за деньги рисуют заказные портреты, а вот писателю быть ангажированным, то есть выполнять какую-то работу по приглашению или по найму, не то чтобы непозволительно, но как-то неловко. Традиция не велит, в чем, надо думать, сказываются и аристократические (пусть даже не проартикулированные) установки высокой, качественной литературы, и опыт ХХ века, когда на протяжении семи десятилетий в роли единственного (и чрезвычайно требовательного, капризного) заказчика выступала Советская власть.