– Реки из кока-колы, шоколадные кораблики и берега из гамбургеров.
– Чушь собачья! Не ерничай. Там я буду всего лишь безгласой песчинкой, пылью, принесенной ветром пустыни, одним из многих скитальцев, до ломоты в скулах растягивающих рот перед телекамерой, чтобы изобразить как он счастлив в "земле обетованной".
– А ты, оказывается, поэт.
– Нет, я всего лишь жид. В меру жадный, в меру хитрый, в меру образованный. Не более. Те, кто считает себя евреями, давно смайнали. Без всякой поэзии. – Зато теперь они наконец определились с национальностью. – Не понял… – И между прочим, радуются этому до потери штанов. – Сергей, кончай говорить загадками!
– Какие тут загадки… Дело в том, что местные евреи считают наших эмигрантов русскими. Без всяких оговорок. Что многим твоим соплеменникам очень даже импонирует. Как это ни странно. – Ай!..
Сандульский сделал характерный жест правой рукой, что могло значить и негодование, и раздражение. – Говорят, ты "мерс" прикупил… Я решил сменить больную для Сандульского тему. – Это кто такой всезнающий?
Жорж подозрительно прищурился, не донеся до рта вилку с насаженной шпротиной. – Есть люди… – ответил я неопределенно.
И отхлебнул из высокого стакана пузырящейся минералки.
– А все же?
– Сторожук. – Кто-о!? Сандульский вдруг побледнел.
– Сторожук… Ах, мать твою… – Он горестно вздохнул.
Мы в полном молчании выпили по рюмке.
Бледное лицо Сандульского пошло красными пятнами, а в глазах появилось выражение безысходности.
И я, и Жорж знали Сторожука достаточно хорошо. Он был в чине майора и работал заместителем начальника РОВД того района, где находился "Клипер".
В областном управлении внутренних дел имелись сведения, что Сторожук подмял под себя одну из самых свирепых банд рэкетиров и теперь пожинал плоды этого, несколько странного – если не сказать больше – сотрудничества, совершенно немыслимого еще пять лет назад.
Но сведения сведениями, а фактов у нас не было, и пока задания на "разработку" Сторожука наше начальство дать не решалось.
Похоже, у майора в верхах была своя рука, притом весьма солидная.
О связях Сторожука с уголовниками, естественно, знал и Сандульский.
– Дурак… – наконец нарушил молчание Жорж. – Жить красиво захотелось…
– Это ты о себе?
– Ну, а о ком же?
– Не рви волосы на голове раньше времени. Я не думаю, что ты рискнул начать такое солидное дело без "крыши".
– Со Сторожуком может конфликтовать только умственно недоразвитый.
– Значит, жди наезда. – Лучше бы ты сюда не приходил… Сандульский посмотрел на меня с ненавистью.
– Тебе больше нравится поза страуса: голову в песок – и трава не расти?