Леггет поднялся.
— Я тебя не знаю, ковбой, и ты меня тоже. Коли ты намерен ввязываться в какие-то неприятности — рассчитывай только на себя.
— И ты не поможешь мне?
— Какой из меня помощник? Мне пошел шестой десяток, парень, я куда старше, чем ты думаешь. И хочу мирно дожить свои дни, а не валяться на каком-нибудь пригорке с полным брюхом свинца.
— А Старик?
Леггет в упор взглянул на Кона.
— Да они о том только и мечтают. Как только он выедет со двора, его уберут и тогда уж будут делать с его скотом что захотят, и никто их не остановит.
Однако Конагер не успокоился. Он никогда особенно не задумывался о правде и справедливости или о правах личности, но ему определенно не нравилось то, что здесь происходило. Интересы ранчо, где он работал, Кон привык считать своими собственными.
— А ты встанешь рядом с Стариком? — спросил он. — Если они, предположим, явятся сюда?
— Тогда я буду драться. Если они придут за ним, буду драться.
— Что ж, уже хорошо. Значит, оставайся в доме и держи винтовку под рукой. Если возникнут малейшие подозрения — стреляй.
Через час приехал Крис Малер. Кон сидел в бараке, положив ноги на ящик и изучая какой-то затрепанный, с загнутыми углами журнал. По тому, как Малер ввалился в помещение, он почувствовал, что тот страшно зол.
— Кон, что на тебя нашло? Мы можем неплохо поладить, если ты будешь ходить с нужной карты.
— Я хожу теми, что мне сдали, Крис. Чем ты недоволен?
— Зачем тебе лишние неприятности? Ты искал место, где перезимовать? Нашел его. Ну и слава Богу, объезжай себе потихоньку. Весной отправишься дальше.
Конагер поднял на него глаза.
— Когда я получаю деньги, то выполняю ту работу, для которой меня наняли. Я по-другому не умею.
— Да уж, ты у нас такой.
Малер тяжело упал на скамью.
— Кон, ты же не зеленый сопляк. «Пять решеток» — это ранчо Смока Парнелла. Тайл Кокер — его правая рука. Ты выставил их дураками, и они за то приколотят твою шкуру к воротам амбара.
Конагер медленно спустил ноги на пол. Каждый раз, слыша предупреждения или угрозы, он распрямлялся и поднимал голову. Он не хотел ни с кем ссориться, но не выносил, когда его задевали.
— Скажи-ка мне вот что, Малер, ты-то кому служишь? Чье клеймо блюдешь? Или тебя запугали? Или ты продался с потрохами этой шайке с пятью решетками?
Лицо Малера исказилось.
— Я мог бы за это заставить тебя вытащить пушку, — хрипло проговорил он. — Черт тебя побери, Кон! Не задирай меня!
— А мне кажется, — ровным голосом возразил Конагер, — что здесь задирают как раз меня. Вот что я тебе скажу, Малер, и набей этим трубку и выкури до конца: любая животина с клеймом «СТ», направляющаяся к территории «Пяти решеток», будет повернута обратно, а если я учую, что какая-то ляжка дымится от чужого клейма, приму свои меры… кто бы ни встретился мне на пути. Ты слышишь?