Они с Клеем ни разу не появлялись на людях вдвоем. Они встречались в его доме, куда не могли проникнуть посторонние, а если им доводилось столкнуться на приеме или вечеринке, норовили держаться подальше друг от друга. И что еще хуже, иногда им не удавалось увидеться по три-четыре недели, и именно поэтому они достигли такого мастерства в телефонном сексе.
Оттолкнувшись от стены, Эллин медленно побрела к дому. Ветер усилился, и тонкие джинсы, блузка и вязаная накидка матери не спасали ее от холода. Однако Эллин ничего не замечала. Ее мысли были всецело заняты Клеем. Ей хотелось узнать, что он сейчас делает и действительно ли скучает по ней. Собственная уязвимость раздражала Эллин, но и прежние ее приятели – за исключением Ричи, разумеется, – доставляли ей немало неприятностей. Эллин уже начинала подумывать о том, что невзирая на профессиональные успехи в ее характере есть какой-то серьезный изъян. В ней было что-то позволявшее мужчинам дурно обходиться с ней, хотя поначалу все они пылали страстью, не уступавшей ее собственной. Насколько знала Эллин, ни одна ее подруга не ведала подобных затруднений, а значит, было в ней что-то, чего нет в других женщинах. Или, наоборот, ей чего-то не хватало. Эллин была готова на все, лишь бы узнать, в чем тут дело; отношения с мужчинами ранили ее самолюбие, а затянувшийся развод Клея и его маниакальная скрытность лишь усугубляли положение.
Впрочем, сейчас не время предаваться тоскливым мыслям – мать непременно что-нибудь заподозрит, а Эллин, хотя и старалась быть с ней откровенной, понимала, что мать никогда не смирится с тем, какое место занимает в жизни ее дочери скандально известный Клей Инголл. Конечно, он сильно изменился с тех пор, когда наравне с другими рок-звездами шестидесятых пользовался репутацией необузданного дикаря, но если прислушаться к тем обвинениям, которые бросала ему бывшая жена, прошлое Клея начинало казаться на редкость тихим и мирным. Если бы Эллин не знала его так близко, она, вероятно, приняла бы сторону Нолы, поскольку по внешности и манерам Клея невозможно было догадаться о том, какой он добрый и чуткий человек.
Едва Эллин ступила на порог, у нее потекли слюнки. В доме витал восхитительный аромат мяса в горшочках, любимого блюда матери. Мать хлопотала на кухне, она рассеянно помешивала соус, не отрываясь от телевизора.
– Чем бы мне заняться? – спросила Эллин, пробуя соус.
– Накрой стол, милая, – ответила мать, продолжая следить за похождениями Люси. – И подай отцу пиво.
Эллин посмотрела на часы, висевшие над раковиной. Каждый день в шесть пятнадцать отец пил пиво. И уж конечно, Нине Шелби не было нужды смотреть на циферблат, чтобы узнать о приближении заветной минуты.