– А я было решила, что ты уже не позвонишь.
– А я подумал, что ты можешь передумать сегодня утром, поэтому заказал столик на имя мистера Смита. И, как только приехал, вышел наружу, чтобы ты не смогла предупредить меня, что не приедешь.
– А когда я перепугалась и бросилась тебе звонить, то мне сказали, что ты не реггистрировался, и я ударилась в панику – решила, что ты не приедешь.
Оба обнаружили, что смеются. Потом Элен рассказала Джейку про то, с каким трудом она отделалась от Давины и NSPCC.
– А ты какой предлог придумал?
– Я сказал, что еду посмотреть на новую лошадь. Тори уставилась на меня так, как будто я заговорил по-китайски. У нас сейчас не хватит денег даже на хромого осла.
– А я не съела рыбу!
– Не страшно. Ресторанские кошки будут счастливы. Ничего, если я закурю?
Вспыхнула спичка, и Элен отметила красивый чувственный рот Джейка с полной нижней губой, и впервые заметила, что глаза у него не черные, а темнозеленые, и рубашка подобрана им в тон.
– В тебе на самом деле есть цыганская кровь?
– А как же! Мой отец был чистокровным цыганом, и сбежал обратно в табор, когда мне было шесть лет. После смерти матери я разыскал отца и жил с ним три года, прежде чем служба социального обеспечения добралась до меня и сдала в детский дом.
– Значит, у тебя по существу не было семьи в детстве?
– Зато есть сейчас. И когда я вижу, что мать Тори сделала с ней, я думаю, чтп мне повезло больше.
– На что похожа жизнь с цыганами?
– Частенько бывает холодно. И постоянное чувство, что бежишь от полиции. Но мне нравилось. Я многому научился. Они научили меня, как распознать хорошую лошадь, и как вообще обращаться со всем живым. Кстати, это мне кое-что напомнило.
Джейк опустил руку в карман и достал бутылочку зеленоватой жидкости.
– Это тебе. Средство от невралгии.
Элен с восторгом приняла бутылочку.
– Ты запомнил! А что это такое?
– Экстракт белены. Смертельно ядовито. Криппен воспользовался эитм, чтобы убить свою жену.
Элен слегка встревожилась.
– Но это очень слабый раствор. Прекрасное успокоительное и болеутоляющее. Попробуй им воспользоваться, но спрячь подальше.
Элен была так сильно растрогана, что попыталась обратить все в шутку.
– Ты тоже ешь ежей?
– Нет, – холодно ответил Джейк. – И не протыкаю их палками, как делает твой муж.
О боже, подумала Элен, я его обидела!
Но тут Джейк сказал:
– А ты знаешь, что иголки у ежей становятся мягкими, если они попадают в руки к добрым людям? – и неожиданно улыбнулся.
О господи, как он привлекателен, подумала Элен. Она чувствовала себя так, будто находится на вершине снежной горы, привязаная к санкам за руки и за ноги, и вот-вот ринется вниз, в неизвестность, не имея возможности ни остановиться, ни как-то управлять стремительным движением.