Два часа ночи. По пустынным улицам Лондона шествует
Пронизывающая до мозга костей январская ночь.
В модном районе города Уэст-Энде слуги давно отправились спать, наслаждаясь последними спокойными ночами в предвидении бурного лондонского светского сезона.
В некотором отдалении от дорогого особняка сэра Уильяма Льюиса маячила одинокая карета, скрытая в темноте, за пределами освещенной фонарями части улицы.
Человек в черном, лицо которого было скрыто капюшоном, скорчившись, притаился у дома Льюиса. Отделившись от стены, он осторожно заглядывал во все неосвещенные окна, чтобы удостовериться, что в доме действительно пусто.
Удовлетворенный осмотром, вор медленно обогнул дом. Добравшись до окон с двойными рамами, где размещалась картинная галерея, он остановился и прижался лицом к стеклу, выжидая, когда его глаза привыкнут к темноте. Грабитель опасался засады. Но дверь была плотно закрыта, никто в помещении не двигался.
В темноте ночи его зубы блеснули в улыбке — дело казалось слишком легким.
В кустах, примыкавших к владениям, он оставил мешок из грубой ткани для добычи. Затем встал в полный рост и, прижимаясь всем телом к стене, как бы слившись с нею, достал из кармана алмаз и стал бесшумно вырезать большой кусок оконного стекла, чтобы пробраться внутрь. План вырезать в стекле небольшое отверстие, чтобы просунуть руку и открыть шпингалет, а затем и окно, он отверг сразу: оконное стекло могло не поддаться его усилиям, а петли — скрипнуть.
Положив вынутый из окна кусок стекла на траву, он подтянулся на руках и проник в помещение галереи. Сняв обувь, грабитель зажег тонкую свечу — всего на мгновение, чтобы увидеть «Пейзаж» Гсйнсборо. Подойдя к картине, висевшей на дальней стене, он осторожно снял ее с гвоздя и двинулся к отверстию в окне. Надел обувь и ловко протиснулся в него вместе с картиной.
Через несколько секунд картина оказалась в полотняном мешке, а его рука уже стягивала завязки.
Улица была по-прежнему безмолвна и пустынна. Прокравшись по тротуару к карете, он сел в нее, засунул мешок с картиной под сиденье и натянул вожжи. Когда экипаж выехал из тени и оказался в свете уличного фонаря, он посмотрел на часы и глаза его сверкнули радостью.
Как он и предусматривал, вся операция заняла у него менее тринадцати минут. Вор натянул вожжи, и лошадь пошла рысью.
Было без двадцати минут три. Вор спрятал хронометр в карман, легко выпрыгнул из экипажа и огляделся. Скользнув на узкую улочку, грабитель тихонько кашлянул, вглядываясь в тупичок, утопавший в темноте. Он выждал некоторое время, пока там не вспыхнул огонек зажженной спички, который мгновенно погас. Затем вспыхнул еще один огонек, который уже не стал ли гасить.