— Лорд Хокстон явился сюда с неожиданным и очень необычным предложением, и он просит, чтобы ты также выслушала его.
Доминика подняла на отца свои удивительные серые глаза.
— Да, папа?
Снова последовала пауза. Затем, словно желая рассеять возникшую неловкость, в разговор вступил лорд Хокстон:
— Надеюсь, дорогой викарий, вы не сочтете грубым нарушением этикета, если я поговорю с вашей дочерью наедине? Мне хотелось бы сделать это предложение, как вы его назвали, лично ей.
Викарий ответил с явным облегчением:
— Разумеется, милорд. Полагаю, так будет лучше. Я пойду скажу дочерям, чтобы они приготовили чай.
— Благодарю вас, — сказал лорд Хокстон.
Викарий вышел из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь, и Доминика с тревогой взглянула на гостя.
Она пыталась угадать, какого рода предложение он собирался ей сделать.
Доминика мучительно покраснела.
— Прошу… прощения, милорд, — пробормотала она, — мне следовало бы сразу предложить вам сесть, но, должна признаться, я была так удивлена, увидев вас, что совсем растерялась.
— Боюсь, то, что я сейчас скажу, удивит вас еще больше, — ответил лорд Хокстон. — Но я прошу лишь одного — выслушайте меня и не спешите с ответом, а сначала хорошенько все обдумайте.
Он опустился на жесткий диван, стоявший возле стены, и жестом пригласил Доминику последовать его примеру. После некоторого колебания она робко присела рядом с ним.
Он повернулся и пристально посмотрел на нее, и у нее сложилось впечатление, что он изучает ее, хотя она никак не могла понять, чем вызван такой интерес.
Как и подозревал лорд Хокстон, у нее были пепельные волосы с серебристым отливом. Они были гладко зачесаны и скручены на затылке в огромный узел, по размерам которого можно было догадаться о том, какие они длинные и густые.
У нее были серые глаза, окаймленные темными ресницами. Красиво изогнутые брови, на которые он еще в церкви обратил внимание, также казались намного темнее волос.
Ее прозрачная кожа поражала бледностью, но когда на ее щеках появлялся румянец, это придавало неожиданную прелесть ее лицу, сравнимую лишь с первыми отблесками зари на утреннем небосклоне.
Она казалась очень хрупкой, но платье из грубой ткани, плотно облегавшее фигуру, открывало взору ее высокую, нежно округлившуюся грудь и тончайшую талию, которую мужчина легко мог обхватить двумя ладонями. Ее пальцы, с таким искусством извлекавшие звуки из старенького органа, были длинными и изящными. Она робко сложила руки на коленях, словно школьница, приготовившаяся отвечать урок.
— Я полагаю, — произнес наконец лорд Хокстон, — вас интересует, какова цель моего визита?