Наконец мадам Фернандо продемонстрировала ему жемчужину своей коллекции — подвенечное платье из белых кружев, настолько элегантное и воздушное, что Доминика с трудом узнала себя, взглянув на свое отражение в зеркале.
К платью прилагался венок из флер-д'оранжа с длинной вуалью.
— Нам придется изменить вашу прическу, мадемуазель, — решительно заявила мадам Фернандо. — Это слишком строгий и суровый стиль для такой юной леди. Я пришлю вам парикмахера. Он покажет вам, как укладывать волосы в соответствии с последней модой.
— Нет-нет, не присылайте, пока я не буду готова принять его, — поспешно сказала Доминика.
Она даже не могла представить, в какой ужас придет викарий, если застанет парикмахера в своем доме.
В то же время она понимала, что ее прическа не годится для ее новых изысканных нарядов.
Чтобы сделать мадам приятное, Доминика распустила волосы, уложила их на прямой пробор, так, что они нежными волнами обрамляли ее лоб, и заколола их в большой шиньон на затылке.
— Вот это уже намного лучше, мадемуазель! — с одобрением сказала мадам. — Но вам следует укладывать волосы мелкими крутыми локонами на затылке, особенно по вечерам. Это очень вам пойдет.
— Я подумаю над вашим советом, — с сомнением пробормотала Доминика.
В то же время ей почему-то показалось, что лорд Хокстон согласится с мадам Фернандо.
Она отлично понимала, что он покупает все эти прелестные туалеты вовсе не для того, чтобы доставить ей удовольствие. Просто он хотел, чтобы она выглядела такой же привлекательной, как та девушка, которая отвергла его племянника и которую он теперь уже не мог взять с собой в Канди.
«Видимо, она была очень хорошенькой!»— решила Доминика. Ей бы хотелось взглянуть на ту юную леди, чтобы иметь представление, на кого ей нужно быть похожей. Но она тут же решила, что будет ошибкой пытаться походить на другую женщину, которая к тому же не сдержала данного слова и предала не только Джеральда Уоррена, но и его дядю.
Этим она может вызвать недовольство лорда Хокстона, который решит, что она так же легкомысленна и на нее нельзя положиться.
«Я буду сама собой, — решила она, — я дочь своей матери, а мама всегда говорила, что каждая из нас имеет свой характер и свою индивидуальность. Я попытаюсь выглядеть как можно лучше, но я не стану стараться быть похожей на кого-либо».
В подвенечном платье она медленно вошла в гостиную, и казалось, будто она ступила со страниц волшебной сказки.
Лорд Хокстон долго смотрел на нее.
— Это платье будто бы создано для вас! — наконец произнес он.
— Милорду нравится? — поинтересовалась мадам Фернандо.