— Я стыжусь своей лености! — воскликнула она при появлении герцога. — Ваш камердинер сказал мне, что вы плавали, и мне стало завидно.
— Вы умеете плавать? — спросил с удивлением герцог.
— Как рыба! — ответила Ириза. — Уверяю вас, что, если бы я не умела плавать, я тонула бы множество раз, когда мы с папой пересекали бурные реки, а однажды в сезон муссонов мы оказались в половодье, в котором утонуло много туземных детишек, прежде чем мы смогли добраться до них.
— Я буду настаивать не только на опубликовании книги вашего отца, но и на том, чтобы вы написали свою собственную.
Ириза рассмеялась.
— Неужели вы думаете, что кто-либо заинтересуется перипетиями миссионерской жизни?
— Мне было бы интересно, — ответил герцог, и она вновь улыбнулась ему.
Только когда она встала с табуретки, он увидел, что она не в вечернем наряде, а вновь в одном из простых платьев, которое, как он подозревал, сама сшила.
Платье было из муслина, приятной расцветки, который по дешевке продавался на любом местном базаре, но Иризе оно очень шло, и она выглядела так прекрасно, будто оделась в наряд из золота.
Герцог ничего не сказал, однако она нисколько не смутилась, когда он представил ее гостям, и обратилась к Эми:
— Надеюсь, вы извините меня за то, что я не в изысканном вечернем наряде. Нас с папой никогда не приглашали на ужин, если не считать вечера с бедуинскими вождями, когда они зажаривали целую овцу.
— Вы выглядите очаровательно, — сказала Эми.
По выражению лица Джеймса и Гарри герцог понял, что они согласны с Эми.
Во время ужина он заметил, что Ириза была немногословной и абсолютно не чувствовала себя скованно в новой среде, и от него не ускользнуло также, что Гарри с одобрением относится к ней.
Герцог слишком хорошо знал своего старого друга, чтобы не заметить, что Лили не по душе Гарри и что он не доверяет ей.
К Иризе он питал явно иные чувства, что немало удивляло герцога.
Гарри, подобно некоторым другим друзьям герцога, всегда боялся, что богатством и высоким положением его друга в обществе могут злоупотреблять и пользоваться Поэтому герцог решил, что Гарри, ничего не ведая о его душевном сходстве с Иризой, может подумать о бедной дочери миссионера, будто она задумала воспользоваться случаем и добиться приглашения на яхту после такого короткого знакомства с ним.
Но в голосе Гарри не было и намека на насмешливые, саркастические нотки, которые слышались, когда он обращался к Лили.
После ужина Эми, оказавшись с герцогом наедине, сказала:
— Это дитя восхитительно! Как ты думаешь, она не обидится, если я одолжу ей на время все, что ей может понадобиться на яхте, пока мы здесь?