— Написано бо: «И к злодеям причтен» — услышал я произнесенные около слова и, обернувшись, увидел молодого Иоанна, который полными слез глазами глядел на своего Учителя и своего Бога. Залитая дивным светом любви не выдержала душа моя, и я порывисто взял его за руку. Он вздрогнул и посмотрел на меня.
— Мудрый Эллин! — сказал он, — Вот где мы встретились с тобой. Ты предсказал это, мудрый. Я знаю, ты любишь моего Учителя. Не сможешь ли ты попросить разрешения, чтобы он подпустил ко кресту Мать Господа моего.
Но только я собрался исполнить просьбу Иоанна, как увидел центуриона, подходившего к нам с Арраимом.
— Этот знатный эфиопянин, — сказал он, указывая на последнего, — прибыл от Понтия Пилата с приказанием мне выполнить желание Матери распятого Царя Иудейского. Он сказал мне, что она здесь с тобой, ученик распятого. Где она и чего она желает? Клянусь Юпитером! Я выполню все, что могу и даже больше, ибо душа моя не болела никогда так, как теперь, при виде этой гнусной казни невинного… Погляди, — он гневно указал на группу саддукеев и священников, омерзительно кривлявшихся в какой-то сатанинской радости у подножия креста, — Погляди! Я много видел на своем веку, но пусть разразит меня гром, никогда не видел более густой крови, чем пролившаяся сегодня, и более гнусных людей, чем твои сородичи, ученик Распятого! — и он, отвернувшись, с ожесточением плюнул.
— Мы хотим просить тебя, римлянин, чтобы ты допустил ко кресту Мать моего Учителя, — мягко сказал Иоанн.
— И чтобы она слышала все издевательства и насмешки, которые сыплют на голову ее страдающего сына эти дети Тартара? — спросил римлянин, — впрочем, я помогу этому делу. Проси сюда эту женщину и иди с ней сам, — И центурион подошел к кресту.
— Довольно! — зычно крикнул он, — Ваше дело сделано. Ваш царь висит на кресте. Уйдите отсюда прочь. Дайте место священным слезам Матери.
Тихим шагом, опираясь на руку Иоанна, подошла к кресту окутанная в покрывало женщина и с немым рыданием припала к окровавленным ногам Распятого.
С божественной кротостью глянули вниз очи Бога, страдающего муками человеческими.
— Иоанн, — раздался тихий голос Его, — даю тебе Мать свою, отдай ее им… Мать! Сойди с высот твоих и иди к ним…
И вновь поднялись очи Спасителя и остановились на группе, которую составляли я, Фалес Аргивинянин, Арраим и центурион. Невольно глянул я на Арраима. Обратив очи свои на Спасителя, самый могучий маг на Земле, был весь — порыв и устремление, я понял, что один лишь знак с креста и все вокруг было бы испепелено страшным огнем пространства… И тихо-тихо прозвучало с креста: