— Только полный отморозок.
— Что?
— Сумасшедший.
— Ну, не совсем, но человек, пребывающий на грани безумия. Харальд. Викинг, берсерк, который и перекреститься-то правильно не умел, но был способен держать в узде сотню совершенно безудержных молодцов и исполнить порученное дело.
То, что сотня пришла сюда с семьями, тоже, легенда. Не могло у таких удальцов быть нормальных семей, да и тащить их сюда было бы безумием. Все женщины были местными, захваченными силой. Какой уж там был свальный грех, какое многоженство… Даже думать об этом не хочу.
Так же, как не хочу думать о том, ЧТО они творили с местными. Вас до сих пор боятся, как огня, потому, что те, кто не боялся, давно мертвы и роды их пресеклись.
Вот так, Миша. Если уж вы решили от великой нужды дать оружие в руки мальчишкам, кои собой владеть еще не умеют, то стоять над ними должен… Прости, Миша, берсерк. Потому-то я тебя думать и, прежде всего, думать, учил. Ярость без мысли — зверство. Ярость в узде разума — великие свершения!
— Боярин — «Бо ярый»?
— Да!
— Делай, что должен, и будет то, что будет?
— Да! Молодец!
— Цель оправдывает средства?
— Гм… — Монах помолчал, обдумывая услышанный афоризм. — Интересный тезис, но, по-моему, спорный. От кого услыхал?
— Не помню… Кажется, от отца Иллариона.
— Грекам не верь!
— Свои — не лучше!
— Кто? Феофан?
— Епископ! — Выпалил Мишка. — Своих земляков живьем сжечь повелел, я сам эту казнь видел в Турове, на льду Струмени! Живых людей на костер поставил!
— Колдунов!
— Свой — своих, по цареградской указке! Сказано же: «Народ, разделившийся внутри себя…»
— Не трепли Святое Писание попусту! Разделившийся… Были славяне едины до Рюриковичей?
— Нет, вроде бы. — Мишка припомнил строки Несторовой летописи: «Родина наша велика и обильна, но наряду в ней нет. Поднялись роды ильменские друг на друга. Приходите к нам и владейте нами». — Нет, не были!
— А сейчас?
— Но была же единая Русь — Великая!
— Но Варяги обрусели. Или ославянились, как хочешь. Хотя, они тоже славянами были. В общем переняли местные нравы. — Нашел, наконец, нужную формулировку отец Михаил. — И пошли делиться. А державными скрепами должен ведать тот, чьи взгляды не меняются. Есть в языческих верованиях идея государственности?
— Ну… — Мишка задумался. — Нет, пожалуй. Хотя я языческую веру плохо знаю.
— Нет и не может быть! Многобожие складывалось, когда о государствах еще и речи не было.
— Вот и неправда! — Сразу же нашелся с ответом Мишка. — А Египет? А Рим?
— Мы же о славянах говорим. — Напомнил монах. — Впрочем, и в тех державах монотеизм восторжествовал. «Един Бог на небе — един царь на земле». Так вот: в славянском язычестве идея государственности отсутствует, а в христианстве есть! И взгляды христиан не изменятся, как у Рюриковичей, потому, что главенствует в них не телесное, но духовное. Идея! «Вначале было Слово»!