Мишка, конечно же знал устройство конюшни по кинофильмам и телепередачам, но в натуре ни одной конюшни не видел. Хлев видел, и не однажды, но наиболее сильное впечатление от этого сооружения было не столько зрительным, сколько обонятельным, поэтому аргументация для обоснования необходимости строительства жилья для скотины, у него в голове все как-то не складывалась.
«Что будете делать, сэр? Первое впечатление у Первака о Вас уже сложилось. Причем, весьма, пардон, нелестное: легкомысленный болтливый барчук, внук боярина-самодура. А нужен Вам это парень позарез. С его-то неюношеской серьезностью, умением брать на себя ответственность за других, наверняка имеющимся среди куньевской молодежи авторитетом… Что ж придумать-то?
Прежде всего, сэр, не комплексовать! Он видел перед собой пацана, своей дурью спровоцировавшего скандал. Пацана, которого пришлось защищать от глупой девки. Позорище, блин: старшину Младшей стражи девка граблями побила. Не комплексовать! Вон они оба уже устроились и на Вас, сэр, пялятся. Выход только один: противопоставить образу раздолбая-барчука иной образ — более сильный и, с точки зрения Первака, привлекательный, лучше всего, совершенно неожиданный. В запасе имеется только одна матрица — старшина Младшей стражи. Ее и используем.
Фу-х, дотащился, наконец. Достали эти костыли… Всё, работаем. Пацана задвигаем, Михаил Андреевич Ратников, Ваш выход! Девочки, на сцену, блин!»
— Василий, зачем врал? — Первым делом спросил Мишка своего крестника.
— Я не врал! Просто сказал, что подтверждаю!
— Не выкручивайся, Василий, воину невместно. Ты сказал, что все видел.
Роська неожиданно набычился и повысил голос.
— А ты рабом был, знаешь, что это такое? Я был! И не хочу, чтобы его, как меня тогда… Соврал! И еще совру! Можешь делать со мной, что хочешь!
«Ну, ну. Еще рубаху на груди рвани, жертва эксплуатации. До чего же любит русский человек своими бедами глаза другим колоть. В сущности, психология нищего, выставляющего напоказ язвы и увечья. Но нищего агрессивного — свои беды преподносят, как упрек остальным. Будем отучивать, достоинство начинается с самоуважения».
— Что справедливости взыскуешь — добро. Хвалю. Но средство ты выбрал негодное. Слово воина — золотое слово, поэтому воину верят без доказательств. А кто сомневается, повинен подтвердить свои сомнения с оружием в руках — на Божьем суде. Только так, и никак иначе. Будешь уличен во лжи хоть раз, верить тебе не станут никогда, И оружием ничего не докажешь — твой вызов просто никто не примет. Надеюсь — понял и повторять не придется. — Мишка сделал паузу, пытаясь понять, как его слова подействовали на Роську. Ничего не понял и продолжил: — Теперь о рабстве… Забудь. Забудь навсегда, как будто не было.