На мои кулинарные изыски никто и внимания не обратил, даже когда у меня упали в суп искусственные ресницы. Марина вообще ничего не ела. Хэмиш явно опасался, как бы у него не лопнули брюки. Рори всегда ел мало. Я подавала и убирала тарелки как какая-нибудь официантка. На кухне пировал Вальтер Скотт, приканчивая недоеденные блюда.
Что-то странное носилось в воздухе. Мне казалось, что я смотрю по телевизору детектив и, пропустив начало, не могу разобраться, что происходит. Хэмиш потер своей костлявой ногой о мою. Еще минута, и я воткну ему вилку в одно место.
После ужина Марина поставила пластинку. Они с Хэмишем танцевали. Хэмиш выглядел нелепо, вихляясь, как огородное пугало на ветру. Марина, с распущенными рыжими волосами и преобразившимися в мягком свете чертами, походила на менаду.
Рори следил за ней с каменным лицом. Он пил, не переставая, весь вечер.
Наконец, закончив танец, она упала рядом с ним на софу.
— Та акварель уже готова?
Он кивнул.
— Она в студии.
— Можно мне взглянуть?
Они вышли.
Бледный как смерть и окончательно выдохнувшийся Хэмиш выглядел ужасно. Он отправился в туалет, а я — в студию посмотреть на акварель, о которой они говорили.
На пороге я застыла от ужаса. Они даже не потрудились включить электричество и стояли совсем близко друг к другу у окна в лунном свете.
Лицо Марины, повернутое к Рори, словно светилось.
— Зачем ты женился на ней? — Голос ее внезапно стал по меньшей мере на октаву ниже.
— Ну что тут спрашивать, ведь тебе же я больше не был нужен.
— Чтобы наказать меня, чтобы меня мучить. Ты не веришь, что я вышла за Хэмиша только ради денег. Но твоя жена — совсем другое дело.
Марина отошла от окна и направилась в мою сторону, но я не могла тронуться с места, словно в каком-то жутком кошмаре.
— Марина, подожди, — услышала я голос Рори.
— Убирайся к дьяволу, — сказала она. Желание и боль отчетливо звучали в ее голосе.
Не замечая меня, она вышла в гостиную.
— Хэмиш, я хочу домой.
Только я одна видела, что лицо ее было залито слезами. Рори даже не вышел попрощаться с ними. На дрожащих ногах я вошла в студию.
— Рори, — сказала я, — нам необходимо объясниться.
— Мне нечего объяснять.
Я сознавала, что опьянение дошло у него до такой стадии, что в любую минуту он мог впасть в бешенство, но мне уже было все равно.
— Что у вас с Мариной? Почему она здесь крутится с самого нашего приезда? Ведь это она прислала венок, да? И это ей ты звонил в нашу первую брачную ночь? Я хочу знать, что происходит.
— Ничего. Мы вместе росли, вот и все. В любом случае, ты сама ее пригласила. А теперь убирайся. — Он оттолкнул меня. — Этой ночью я буду спать один, и не вздумай приползти ко мне в постель.