Суховласка и пришедшая с ним девица, которую, как я выяснила, звали Тиффани (пари держу, что это имя она сама себе придумала), по-прежнему старались добиться его внимания. Он смеялся их шуткам, но немного невпопад. Когда он наполнял свой стакан, рука у него не дрожала. Только по лихорадочному блеску в глазах можно было догадаться, сколько он уже выпил.
Подойдя к нему, Энни Ричмонд забрала у него бутылку.
— Рори, милый, я не собираюсь пилить тебя, но все же…
— Женщины всегда так говорят, когда именно этим они и собираются заняться. — Он отобрал у нее бутылку обратно.
Публика действительно понемногу разогревалась. Парочки разбрелись по квартире. Прекрасная негритянка танцевала одна. Какой-то толстяк рассказывал похабные анекдоты безобразной американке, пока она не свалилась на пол и не отключилась полностью. Австралиец в красной рубашке, пристававший ко мне в начале вечера, оказался приятелем Суховласки. Он был не в восторге от ее повышенного внимания к Рори Бэлнилу и появился вдруг в маске Микки Мауса, ожидая, что всех этим насмешит.
— Откуда у вас эта маска? — спросил Рори Бэлнил.
— Энни дала.
— Вы должны носить ее постоянно. Каждый день. Всегда. На работе. Она вам идет. Придает вашей наружности оригинальность, которой ей так не хватает.
— Довольно придуриваться, — взбеленился австралиец, срывая маску. Он чуть не споткнулся о храпевшую на полу американку.
— Господа, почему кто-нибудь не подберет ее?
— Она вполне счастлива, — сказал Рори Бэлнил. — Я думаю, сон ей необходим. Во всяком случае, она придаст комнате жилой вид.
— Кто-нибудь наступит ей на лицо, — сказал австралиец, оттаскивая ее в сторону.
— Хорошо сделает. Оно только лучше станет. — Рори Бэлнил пытался балансировать стаканом, поразительно напоминая при этом сиамского кота. Стакан, само собой, разлетелся вдребезги.
Суховласка и Тиффани закатились хохотом. Привлеченная звоном разбитого стекла, к ним подошла блондинка.
— Я слышала, вы художник, — сказала она. — Я бы хотела вам позировать.
Рори Бэлнил осмотрел ее с головы до ног.
— А как насчет того, чтобы переспать со мной потом, милочка? Вот в чем вопрос.
Он принялся расстегивать платье на Суховласке.
— Послушайте, — обратился к нему биржевик, — здесь нельзя. Ставите Энни в неловкое положение, знаете ли. Вы меня понимаете?
— Нет, — сказал Рори Бэлнил.
Он расстегнул на ней все пуговицы, обнажив несвежий лифчик.
— Перестаньте, — сказала сердито Суховласка, пытясь застегнуться.
Внезапно лицо его превратилось в злобную маску.
— Если вы обнажаетесь на людях, вполне естественно, что людям хочется заглянуть поглубже.