Два дня спустя я дремала в постели.
Вдруг за дверью послышалась суета, и знакомый голос нетерпеливо спросил:
— Где она?
Я тут же окончательно проснулась с сердцебиением, обливаясь потом.
— Бросьте эту дурь, — продолжал голос. — Я ее муж.
Я услышала смущенный голос сестры Маккеллан:
— Извините, но доктор Маклин запретил посещения.
— Тогда я сейчас обойду все палаты и перебужу всех больных, пока не найду ее.
— Но вы не понимаете, сэр. Миссис Бэлнил очень больна. У нее было тяжелое сотрясение мозга и внутреннее кровотечение. А с тех пор как бедняжка пришла в себя и узнала о потере ребенка, она в глубокой депрессии.
— Потере чего? — Голос Рори прозвучал как удар хлыста. — Что вы сказали?
— О потере маленького. Могу себе представить, как вы были огорчены, сэр.
— Где она, черт вас побери? — прошипел Рори.
— Не смейте прикасаться ко мне, молодой человек! — взвизгнула сестра Маккеллан. — Миссис Бэлнил в этой палате, но я не знаю, что скажет доктор Маклин, когда вернется.
Послышались быстрые шаги. Дверь распахнулась, и вошел Рори.
— Вот ты где.
— Здравствуй, Рори, — проговорила я осипшим голосом.
Он стоял у постели, его черные глаза сверкали, лицо казалось смертельно бледным на фоне темного мехового пальто.
— Что это я слышу о ребенке? — спросил он. — Это правда?
Я кивнула.
— И давно ты знала?
— Месяца два.
— Какого черта ты мне не сказала?
— Я пыталась. Я очень хотела. Я просто не могла решиться.
— И ты выставила меня, даже не дав мне знать о его существовании.
— Я думала, тебя это не интересует.
— Не интересует мой собственный ребенок?
— Мистер Бэлнил, — вмешалась сестра Маккеллан, колыхая накрахмаленной грудью. — Мы не должны волновать миссис Бэлнил.
Рори даже не повернул головы.
— Пошла отсюда, жирная стерва.
Когда она не подчинилась, он повернулся с таким выражением на лице, что она тут же бросилась к двери.
— Как это случилось? — спросил он.
— На мне были твои темные очки. Я, наверно, оступилась на верхней ступеньке и скатилась вниз.
— Я думаю, ты мало что об этом помнишь?
— Немного, — отвечала я медленно. — Зато я очень живо помню, что случилось перед этим.
Этот момент Рори обошел молчанием.
— Какого черта ты не сказала мне о ребенке раньше? Это преступная безответственность с твоей стороны.
— Я думала, что ты влюблен в Марину, — слабо возразила я. — Если бы я сказала тебе о ребенке, ты бы подумал, что я хочу тебя этим поймать.
— Я не слышал ничего более идиотского. Я полагаю, это действительно был мой ребенок?
Я разрыдалась. В этот момент вошел Финн. Ненависть их друг к другу была почти физически ощутима.