— Понятно.
— Кейт… — Он глубоко вздохнул.
— Да?
— Ничего. — Кит на мгновение стиснул зубы. — А вы? Что будете делать вы?
— Не знаю. — Она пыталась говорить беззаботно, но сомневалась, что это ей удалось. — Наверное, вернусь в Йорк. Или в Лондон.
— Что? Почему? — Кит был ошеломлен.
— Ну, денег у меня мало — хотя я очень надеюсь на издание своей книги о том, как жить достойно, утратив состояние. Я думаю, что читатель у нее найдется…
— Да-да, — прервал ее Кит, — но почему вы заговорили о возвращении в Йорк?
— Как я сказала, — Кейт сурово посмотрела на него, запрещая ему прерывать себя, — денег у меня мало, и хотя я предполагаю, что можно навязать себя маркизу, мне очень неприятно делать это, потому что я… — она заколебалась, пытаясь выразиться поделикатнее, — потому что я уверена, что он питал определенные надежды касательно наших отношений, которые сама я считаю невозможным поощрять, о чем я ему и сообщила.
— Вы дали ему отставку?! — выпалил Кит.
Кейт приподнялась на своем месте. Мучительно было видеть, что ему больно, но он сердито махнул рукой, чтобы она села.
— Господи, — сказал он, — вы потратили столько дней, вбивая мне в голову свои представления о наилучшем будущем, и, насколько я могу судить, маркиз в состоянии обеспечить вам все это. Безопасность. Благополучие. Дом. Душевное спокойствие. Богатство. Или вы сошли с ума?
— Вряд ли у меня есть выбор, — возразила Кейт, защищаясь. — Я не могу выйти замуж и прожить всю жизнь, закрывая глаза каждый раз, когда он приближается ко мне, и притворяться, что… — Нет, она не отважится.
— В чем притворяться? — спросил этот негодяй.
— Ни в чем.
— Нет уж, прошу вас. Мне интересно. — Кит смотрел на нее, как огромный рыжевато-коричневый лев. — В чем притворяться?
Она подняла брови, словно изумляясь, что эту фразу необходимо завершить.
— Притворяться, будто я… будто меня здесь нет. А в чем еще мне притворяться?
Он не колебался ни одного мгновения.
— Что маркиз — это я.
— Вы явно льстите себе.
Кит выпрямился.
— Приходится. Приходится поверить, что вы видите во мне нечто большее, чем человека, желающего лишиться всего в своем стремлении к мести. Три года я думал, что единственное, чего я хочу, — это узнать, кто выдал нас французам, но вы научили меня мечтать об ином.
Кейт затаила дыхание, сердце ее билось в груди, как крылья пойманной птицы.
— И о чем же?
— О будущем, — сказал он, не отводя от нее взгляда. — Я всегда думал, что со мной что-то не правильно, и из-за этого я не смог увидеть того, кто нас предал, таким, какой он есть, а значит, я был соучастником в том, что нас схватили и посадили в тюрьму. Но я начал понимать, что семена предательства посеял не я. Я не потерпел провала. Был ли человек, которого я любил, достойным или нет, вопрос не в этом. Сердце любит, когда хочет. Оно не спрашивает разрешения. — Он смотрел на нее с таким выражением, что у нее дух захватило.