— О, Амелия. Это легкомысленное создание. — Голос старой леди был снисходителен. — Я жду новых детей. Они помогут мне коротать время. Только представьте себе, Эдгар! Такие тайны в вашей семье.
— Едва ли тайны, мама. Я допускаю, что у моего брата было прошлое. Но это не касается детей. Нам не нужна вся эта чепуха о грехах отца. Я человек с широкими взглядами.
— И умный, и терпимый, — одобрила леди Арабелла. — Знаете, когда-то я думала, что моя дочь сделала ошибку, выйдя за вас замуж. Но вы удивили меня.
— Спасибо, мама. Надеюсь, что я был ей хорошим мужем.
Старая леди мягко улыбнулась. Ее близорукие глаза смотрели на огонь.
— К тому же, вы дали ей этот великолепный дом. Знаете, я нашла новый способ проводить время с тех пор, как дети стали чересчур взрослыми для страшных рассказов. Я занимаюсь историей Даркуотера. Если бы я была мужчиной, мне следовало бы стать историком. Эти старинные происшествия восхищают меня. Понимаете, у Даркуотера такая история…
Эдгар поднял было графин с хересом, но снова поставил его, внимательно слушая.
— Она есть у всех старых домов, — сказал он. — Полагаю, вы имеете в виду эту легендарную птицу. Предвестника несчастья, да?
— Не только несчастья, — с оживлением сказала леди Арабелла. — Смерти.
— Послушайте, мама! Как же вы любите уныние.
— О, да, уныние. А также вопросы наследования. Родословное древо. Все эти фруктовые деревья с детьми на ветвях. Как красиво.
Эдгар снисходительно улыбнулся.
— Где вы находите все эти материалы?
— О, все они здесь, в доме. Некоторые из Давенпортов вели аккуратные записи.
Улыбка Эдгара исчезла.
— Библиотека — это мой заповедник. Я не хочу, чтобы вы копались там, мама.
— Там столько книг, и за эти годы никто не позаботился даже открыть их, — печально сказала леди Арабелла. — Очень жаль, что Джордж и Амелия не унаследовали мои литературные вкусы. Нужно развивать свой ум. Вы не должны запрещать мне мое маленькое хобби, Эдгар. Кроме того, я не думала, что Давенпорты были такой интересной семьей. Этот дом видел всякие времена.
Эдгар внимательно смотрел на нее. Ее лицо было вежливым, невинным и погруженным в мысли. Она могла бы рассказывать такие вещи кому угодно. Они не были направлены специально на него. Или все-таки были?
Никто не позвонил, чтобы принесли лампы, и в комнате царили сумерки. Утонувшая в кресле с подлокотниками, с перемежающимся отблеском огня на ее широких черных юбках и белом кружевном чепце, леди Арабелла выглядела, как чудовищная моль. Именно ею она и была, терпеливо копаясь в старых книгах и дневниках, всех этих заплесневелых принадлежностях старого дома, раскрывая секреты и давая им возможность бродить внутри нее. У нее была опасная привычка приукрашивать и преувеличивать. Не то чтобы имело большое значение, какие скандалы могли возникнуть в отношении мертвых и давно ушедших Давенпортов. Все равно, ему давно следовало бы ознакомиться с этими старыми книгами самому.