— Надеюсь, Джеймс, — сказала моя сестра, — что ты в своих записках был осторожен, говоря обо мне?
У меня отвисла челюсть. Я вовсе не был осторожен.
— Впрочем, это не имеет значения, — сказала Каролина, правильно истолковав мое молчание. — У месье Пуаро свой взгляд на вещи, он понимает меня лучше, чем ты.
Я прошел в мастерскую, Пуаро сидел у окна, рукопись лежала аккуратной стопочкой перед ним. Он положил на нее руку и заговорил.
— Ну, — сказал он, — поздравляю вас — вы очень скромны!
— О! — сказал я растерянно.
— И очень сдержанны, — прибавил он. Я снова сказал:
— О!
— Гастингс писал не так. На каждой странице без конца встречалось слово «я». Что он думает, что он делал. Но вы — вы оставляете себя на заднем плане, в тени. Только раз или два вы пишете о себе — в сценах домашней жизни, так сказать.
Я слегка покраснел, подметив лукавые искорки в его глазах.
— Но все-таки что вы об этом думаете? — спросил я нервно.
— Хотите слышать мое откровенное мнение?
— Конечно.
Пуаро оставил свою шутливую манеру.
— Очень подробный и обстоятельный отчет, — сказал он любезно. — Вы сообщили все факты точно и аккуратно, хотя и проявили надлежащую скромность касательно вашей роли в них.
— И этот отчет вам помог?
— Да, могу сказать — значительно помог. Пойдемте ко мне приготовлять сцену для моего маленького представления.
Каролина была в холле. Вероятно, она надеялась, что ее тоже пригласят, но Пуаро тактично вышел из положения.
— Мне бы очень хотелось пригласить и вас, мадемуазель, — сказал он с сожалением в голосе, — но это было бы неделикатно. Ведь все те, что придут сегодня, — подозреваемые. Среди них я найду убийцу мистера Экройда.
— Вы правда верите в это? — спросил я с сомнением.
— А вы, я вижу, не верите, — сухо сказал Пуаро. — Еще не научились ценить Эркюля Пуаро.
В этот момент по лестнице спустилась Урсула.
— Вы готовы, дитя мое? — спросил Пуаро.
— Прекрасно. Мы сейчас пойдем ко мне. Мадемуазель Каролина, поверьте, я готов вам служить всегда и во всем.
Мы ушли. Каролина стояла на крыльце с видом собаки, которую не взяли на прогулку.
В гостиной Пуаро все было уже приготовлено. На столе стояли различные сиропы и тарелки с бисквитами. Из соседней комнаты принесли несколько стульев. Пуаро сновал по комнате, то передвигая стулья, то переставляя лампу… Он особенно старался сделать так, чтобы свет падал на стулья, а другой конец комнаты, где, как я решил, будет сидеть он сам, оставался в полумраке.
Вскоре раздался звонок, и вошли гости из «Папоротников».
— Мадам, мадемуазель! — приветствовал Пуаро миссис Экройд и Флору. — Вы очень добры, что пришли. Майор Блент, мистер Реймонд!