После некоторого колебания я сказал:
— Прежде всего приходит в голову следующее: вы сами не знаете виновного, но уверены, что он — один из присутствовавших сегодня здесь. Вашей целью было добиться признания.
Пуаро одобрительно кивнул:
— Неглупая мысль, но это не так.
— Или вы хотели убедить его, что вам все известно, и таким образом заставить выйти в открытую — необязательно путем признания. Он может попытаться заставить вас замолчать — пока вы не начали утром действовать, — заставить тем же способом, каким он заставил мистера Экройда.
— Ловушка — и я в качестве приманки! Мерси, мой друг, но я не настолько героичен.
— Тогда я отказываюсь вас понимать. Ведь вы рискуете, предупреждая убийцу, вы даете ему возможность спастись.
— Он не может спастись, — серьезно сказал Пуаро. — У него есть только один выход, но это — не путь на свободу.
— Вы вправду считаете, что один из присутствовавших здесь — убийца? — спросил я недоверчиво.
— Да, мой друг.
— Кто же?
Несколько минут Пуаро молчал. Потом бросил окурок в камин и задумчиво заговорил:
— Я проведу вас тем путем, которым прошел сам. Шаг за шагом я проведу вас, и вы убедитесь, что факты указывают, неопровержимо указывают только на одного человека. В самом начале мое внимание привлекли два факта и одно небольшое расхождение во времени. Первый факт — телефонный звонок. Будь Ральф Пейтен убийцей, этот звонок не имел бы ни малейшего смысла, следовательно, решил я, он не убийца. Я удостоверился, что никто из находившихся в доме в роковой вечер не мог позвонить сам, и вместе с тем я был убежден, что именно среди них должен я искать преступника. Следовательно, звонил сообщник. Этот вывод меня не очень удовлетворил, но пока я остановился на нем. Потом я стал искать мотив звонка. Это было трудно. Я мог исходить только из его результата. А результат звонка — в том, что убийство было открыто в тот же вечер, а не утром, как иначе, вероятнее всего, должно было бы произойти. Так или не так?
— Пожалуй, вы правы: после распоряжения мистера Экройда вряд ли кто-нибудь вошел бы в кабинет до утра.
— Tres bien.[18] Дело продвигается. Но многое еще остается неясным. Зачем понадобилось, чтобы убийство было открыто вечером? Вот единственный ответ, который я нашел на этот вопрос: убийце надо было оказаться на месте, когда взломают двери, или хотя бы проникнуть в кабинет тотчас после этого. И тут мы подходим ко второму факту — к креслу, отодвинутому от стены. Инспектор Рэглан отмахнулся от него, как от пустяка, я же считал это фактом первостепенного значения. Будь у нас сейчас план кабинета, так точно воспроизведенный вами в рукописи, вы бы увидели, что кресло, будучи поставлено в положение, указанное Паркером, оказалось бы на прямой линии между дверью и окном.