— Ведь уже стемнело, а у него был поднят воротник, шляпа нахлобучена на глаза.
— Хм, — сказал инспектор, — похоже, хотел скрыть лицо. Вы уверены, что не встречали его здесь прежде?
Я ответил, что нет, не встречал, но не очень уверенно. Я припомнил вдруг, что голос показался мне знакомым, и нерешительно сообщил об этом инспектору.
— Вы говорите, голос у него был грубый, простонародный?
Я подтвердил. Но тут мне стало казаться, что грубость была как бы преувеличенной. Может быть, он прятал не только лицо?
Инспектор пригласил меня в кабинет и запер за нами дверь.
— Теперь нас не побеспокоят, да и не подслушают токе. Объясните мне, что это за шантаж?
— Шантаж? — воскликнул я в крайней растерянности.
— Паркеру пригрезилось? Или в этом что-то есть?
— Если Паркер говорил о шантаже, — медленно промолвил я, — значит, он подслушивал у замочной скважины.
— Более чем вероятно, — кивнул Дейвис.
— Я наводил справки о том, чем занимался Паркер в этот вечер. Дело в том, что его поведение мне не понравилось. Он что-то знает. Когда я начал расспрашивать, он перепугался и наплел мне о каком-то шантаже.
Я мгновенно принял решение.
— Я рад, что вы об этом заговорили, — сказал я. — Сначала я не знал, как мне лучше поступить, а потом решил открыть вам все и только искал удобного случая.
И тут я сообщил ему все, что произошло в этот вечер, — все, что описано здесь. Инспектор изредка прерывал меня вопросами.
— Необычайно, — сказал он, когда я кончил. — И вы говорите, что письмо исчезло? Скверно, скверно. Вот то, чего нам недоставало, — мотив. Вы говорите, что мистер Экройд намекнул, будто он подозревает кого-то из своих домашних? Довольно расплывчато!
— А может быть, это сам Паркер? — предположил я.
— Возможно. Он явно подслушивал у двери. И потом мисс Экройд встретила его, когда он намеревался войти в кабинет. Предположим, что он вошел, как только она ушла. Заколол Экройда, запер дверь изнутри, вылез в окно и вошел в дом через парадную дверь, которую открыл заранее. Правдоподобно?
— За исключением одного, — задумчиво сказал я. — Если Экройд прочел письмо сразу после моего ухода, он не стал бы сидеть час, размышляя. Он тут же вызвал бы Паркера, обвинил бы его, был бы скандал. Экройд — человек решительного склада.
— Но он мог и не прочесть письма. Ведь в половине десятого с ним кто-то был. Если этот посетитель явился сразу после вас, а потом вошла мисс Экройд пожелать дяде доброй ночи, он, возможно, до десяти часов еще не взялся за письмо.
— А телефонный звонок?
— Звонил, конечно, Паркер. А затем испугался и стал отрицать.