— Если у него прекрасное алиби, — возразил я, — тогда почему он не явится и не докажет это?
— Возможно, боится скомпрометировать девушку, — глубокомысленно заметила Каролина.
— Но если месье Пуаро удастся добраться до нее, он разъяснит ей, что это ее долг — прийти и очистить Ральфа от подозрений.
— Я вижу, ты уже сочинила целую романтическую небылицу. Ты просто начиталась разной дряни, Каролина. Я тебе давно это говорил. — Я снова сел.
— Пуаро тебя еще о чем-нибудь спрашивал?
— Только о пациентах, которые были у тебя на приеме в то утро: сколько их и кто они?
— И ты смогла ему на это ответить?
Каролина превосходит всякое вероятие.
— А почему бы нет? — горделиво ответила моя сестра. — Мне из окна виден вход в приемную. И у меня превосходная память, гораздо лучше твоей.
— Да, куда уж мне, — пробормотал я машинально. Моя сестра продолжала, загибая пальцы:
— Старуха Беннет — раз, мальчик с фермы, нарыв на пальце, — два, Долли Грейвс, с занозой, — три, этот американец, стюард с трансатлантического парохода, — четыре… Да, еще Джордж Эванс, со своей язвой, и наконец… — Многозначительная пауза.
— Ну?
Каролина закончила с торжеством, в лучшем стиле, прошипев, как змея, благо лишних «с» у нее всегда с избытком в запасе:
— Мисс Рассэл!
— Не понимаю, — сказал я лживо, — что у тебя на уме? Почему бы мисс Рассэл и не зайти показать мне больное колено?
— Чушь! Колено! — изрекла Каролина. — Как бы не так! Не то ей было нужно. — Каролина откинулась на спинку стула и многозначительно поглядела на меня, а когда Каролина многозначительно смотрит на вас — от этого никуда не деться…
— А что же? — спросил я.
Каролина вынуждена была признаться, что это ей неизвестно.
— Но ему-то — я хочу сказать — месье Пуаро — известно. Он видит, что эта женщина себе на уме. Она подозрительна.
И, понимающе покачав головой, Каролина собрала вязанье и отправилась наверх — облачиться к обеду в лиловую шелковую блузку.
Я смотрел на огонь и обдумывал слова Каролины. Действительно ли Пуаро приходил узнать о мисс Рассэл или это были обычные фантазии Каролины? В то утро, во всяком случае, в поведении мисс Рассэл не было ничего подозрительного. Хотя… Я вспомнил, как она расспрашивала о наркотиках, а потом перевела разговор на яды. Но при чем это? Экройд же не был отравлен. И все-таки странно…
Сверху донесся голос Каролины:
— Джеймс, ты опаздываешь к столу!
Я подбросил угля в камин и покорно поднялся по лестнице: мир в доме дороже всего.