Каролина, конечно, видела мисс Рассэл у дверей приемной, и я подготовил длинное объяснение, но оказалось, что она не расположена задавать вопросы, ибо считала, что ей известны истинные мотивы появления мисс Рассэл, а мне — нет.
— Ей надо было самым бессовестным образом выведать у тебя все, что можно, Джеймс! — сказала Каролина. — И не прерывай меня, я верю, что ты этого не заметил — мужчины так наивны! Ей известно, что ты пользуешься доверием месье Пуаро, и она хочет разнюхать. Знаешь, что я думаю, Джеймс?
— Представления не имею. У тебя нередко возникают самые невероятные идеи.
— Твой сарказм неуместен. Мисс Рассэл знает о смерти мистера Экройда больше, чем ей угодно в этом признаться.
И Каролина с торжеством откинулась в кресле.
— Ты в самом деле так думаешь? — спросил я рассеянно.
— Как ты туп сегодня, Джеймс. Как неживой. Опять печень?
И наш разговор перешел на сугубо интимные темы.
Заметка Пуаро появилась на следующий день в газетах. Преследуемые ею цели никому не были известны, но действие, которое она, оказала на Каролину, было из ряда вон выходящим. Каролина начала с того, что, жертвуя истиной, заявила, будто она всегда это утверждала. Я поднял брови, но спорить не стал. Каролина все-таки ощутила, видимо, укол совести, так как добавила:
— Может, я и не называла Ливерпуля, но все же говорила, что Ральф постарается уехать в Америку. Как Криппен.[16]
— Без особого успеха, — напомнил я.
— Бедный мальчик! Все-таки его поймали. Твой долг, Джеймс, позаботиться о том, чтобы Ральфа не повесили.
— Что, по-твоему, я могу сделать?
— Но ты же врач, правда? Душевное расстройство — вот на что надо опираться! — Слова Каролины напомнили мне кое-что.
— Я не знал, что у Пуаро есть душевнобольной племянник, — сказал я вопросительным тоном.
— Не знал? Мне он все рассказал. Семейное несчастье! До сих пор его не помещали в больницу, но дело заходит так далеко, что, вероятно, скоро придется это сделать.
— Я думаю, ты теперь уже полностью осведомлена о семейных делах Пуаро, — раздраженно заметил я.
— Конечно! Открываясь мне, он облегчает себе душу!
— Когда это делается по внутреннему побуждению — безусловно, но облегчить душу под немилосердным нажимом — нелегкое дело.
Каролина только посмотрела на меня с видом христианской мученицы на римской арене.