– Кто принес еду? – спросил он.
– Работник, – ответил Мартин, собирая с пола стружку и идя с нею к окну. – Около часу назад, – добавил он, отряхивая руки.
Санча с того момента, как муж вошел в комнату, выжидающе смотрела на него. Теперь она скромно потупила взор и провела рукой по юбке, словно разглаживая несуществующую складку.
– Я рада твоему возвращению, – сказала она. Тут она вспомнила, что ее больная нога лежит, вытянутая, на подушке, и быстро опустила юбку пониже. – Мы не стали есть, дожидаясь тебя. Твои братья с их грубостью напугали меня.
– Да, все в храме их слыхали, – негромко вставила Алиса, собирая фишки.
– Настоящие звери, – заключила Санча, – вести себя так отвратительно перед лицом Господа! Не нравятся они мне.
Хью улыбнулся, взял деревянную чашку с буфета и налил себе вина.
– Тут я с тобой заодно. Мне они тоже не нравятся.
Вид еды не возбуждал аппетита, но, когда крепкое вино достигло желудка, Хью переменил мнение. Стола в комнате не было, а поскольку предложение Хью поесть стоя было отвергнуто, они с Мартином придвинули к буфету единственную скамью. Алиса принялась разламывать хлеб, а Мартин орудовал ножом, пытаясь сладить с сыром. Санча, не желая выглядеть беспомощным инвалидом, разливала вино.
Четверо молодых людей принялись за скромную трапезу. Все оказались голодней, чем им казалось, и разговоры отложили на потом. Когда первый голод был утолен, Хью известил о намерении завтра утром покинуть Гексхэм и стал описывать предстоящую дорогу в Эвистоун.
Санча слушала, радуясь предстоящему отъезду, словно простым бегством можно было избавиться от демонов, терзавших ее душу. В этот момент она не слишком задумывалась о том, что чем дальше она от Виндзора, тем ближе к таинственному дому на Севере и жизни на границе с незнакомцем, столь же таинственным.
На самом деле она серьезно не думала о месте Хью в ее жизни до сегодняшней заупокойной мессы в храме, когда увидела его, стоящего у гроба отца, не скрывая, что творится у него на душе, не скрывая слез. Санча поймала себя на том, что наблюдает за ним, прислушивается к каждому его слову. Ей казалось, что она увидела его только сейчас, и в какой-то мере так оно, возможно, и было.
В комнате стало душно и жарко, и на их юных лицах появились капли пота. За неторопливой трапезой мужчины не выпускали из внимания того, что происходило на переднем дворе монастыря, где собирался отряд Нортумберленда. Чуть погодя Хью подошел с чашкой вина в руке к окну и выглянул наружу.
Неожиданный громкий стук в дверь прервал его размышления и нарушил царившее в комнате умиротворение. Все вздрогнули. Мартин вскочил со скамьи, сжимая в руке нож. Хью быстро поставил чашку, достал из-под кровати меч и вынул его из ножен. Подойдя к двери, он жестом велел Мартину встать с левой стороны. Но, отодвинув засов, он увидел перед собой всего-навсего послушника с испуганным лицом, толстого мальчишку, который, шепелявя, сказал, что пришел с вестью от епископа.