Хью молчал, и несколько долгих мгновений в комнате висела напряженная тишина. Он прекрасно понимал, чего от него требуют, и нашел предложение отвратительным. Ему предлагали входить в доверие к людям с тем, чтобы предавать их, быть доносчиком. Но в том положении, в котором он оказался, Хью вряд ли мог ответить отказом, как не мог, к своему глубочайшему стыду, расстаться – дабы не нарушить данного слова – с мечтами, которые лелеял так долго.
– Милорд Болинброк может положиться на мою честность, – ответил он, принужденно улыбнувшись.
Напряжение спало с лица Суинфорда, словно он освободился от огромной тяжести.
– Прекрасно. Есть какие-нибудь вопросы ко мне?
– Только один, милорд, – быстро сказал Хью. – Как я свяжусь с вами? Расстояние велико, и, если прознают, что я…
– Не беспокойся, – остановил его Суинфорд. – Мой курьер – человек разнообразных талантов. Он найдет тебя, и один ты будешь знать, что это мой посланец. А теперь… тебе, кажется, обещали показать будущую жену.
Уильям Кенби отставил кубок в сторону.
– Я провожу его, – предложил он и, обняв Хью за плечи, направился с ним к двери. – Ты вел себя как подобает, – негромко сказал он, когда они оказались в передней. – Бог ты мой, как я нервничал! Ты очень похож на меня, каким я был двадцать лет назад.
Хью молча слушал его излияния.
Пройдя несколько шагов по коридору, они вошли в комнату, полную женщин. Королевский лекарь Кроул стоял у постели больной, подобно стражу. Он быстро оглянулся на вошедших, узнал Кенби, кивнул ему и так же быстро отвернулся, внимательно слушая двух юных фрейлин, склонившихся над его пациенткой.
Одна из фрейлин, светловолосая девушка, держала больную за руку и взывала с мольбой в голосе:
– Санча, милая Санча, это я, Мари. Посмотри, Алина тоже тут. Ты узнаешь нас?
Мари вновь и вновь повторяла эти слова вот уже целый час. Слезы блестели у нее на глазах. Наконец она вздохнула и опечаленно взглянула на Алину.
– Мы пришли навестить тебя, – заговорила Алина, обращаясь к больной, чье лицо было белым, как подушки, в которых она утопала.
Ответа не последовало. Но Алина не теряла надежды и продолжала, стараясь улыбаться и говорить весело:
– Королева шлет тебе привет. Она очень беспокоится, Санча, и молится о твоем здоровье день и ночь. Пожалуйста, скажи нам что-нибудь, Санча, – умоляла Алина уже сквозь слезы.
Госпожа де Куаси, окруженная горничными, стояла рядом и с холодным равнодушием наблюдала душераздирающую сцену.
Хью только мельком увидел между голов и плеч суетившихся женщин бледное девичье лицо в тени алькова. Слабая надежда на то, что удастся подойти ближе, развеялась, когда золотоволосая фрейлина с отчаянием вновь припала к руке Санчи. Он не понимал ни слова, потому что фрейлина говорила по-французски, но больная вдруг принялась метаться и стонать, и врач быстро выпроводил всех из комнаты.