Джейм отпрянула. Они наверняка охотятся на нее. Но, во имя Порога, откуда они знают, что она уже не в Готрегоре, а тем более что беглянка находится где-то тут?
«By! By!» — Хриплый лай был таким злобным, что зубы сводило.
Жур начал рычать, шерсть его вставала дыбом под рукой хозяйки.
Из-за деревьев напротив вырвались три гончие, сдерживаемые натянутыми поводками. Два больших черных пса в намордниках, казалось, уже почуяли запах. Но по сравнению с третьей, серой сукой ростом в четыре фута до плеча, бойцовской породы, чьи челюсти могли легко расщепить закаленное древко копья, они смотрелись карликами. Это она лаяла — будто предвещающий войну колокол. Псы неистовствовали, мешая егерю, да и от остальной компании (держащейся поодаль) не было никакой помощи, и он неуклюже пытался стянуть ремень железного намордника суки. Собака отбросила в сторону бесполезный предмет и походя, презрительно лязгнув зубами, раздробила человеку череп. Надрываясь лаем, она перемахнула через ручей, преследуемая освободившимися псами и тревожными криками Рандира.
Жур развернулся. Джейм не отставала ни на шаг. Они рванулись напролом между деревьев к западу, надеясь потопить свой запах в мелководье ниже по течению; но когда они появились на выступе скалы, вода внизу бежала слишком свирепо, чтобы рисковать. Проклятие. Надо было направиться к Фалькиру. Из того, что сказал жрец, ясно, что гарнизон Брендана не станет приветствовать охотников Рандира на своей земле, но вряд ли они позволят Джейм идти своей дорогой после того, как незваные гости будут настигнуты.
Пока девушка медлила, не желая даже теперь расставаться со свободой, она краем глаза заметила какое-то движение. Вниз по порогам плыла высокая золотистая ива.
Сперва, вспомнив чахлую сосенку, Джейм подумала, что и это дерево смыло весенним разливом, но, приглядевшись внимательнее, увидела, что ива сама по себе идет по ступеням. Клубок ее мощных корней образовал жилистую массу, которая, как подушка, смягчала спуск. Длинные внешние корни тянули дерево. Их концы блестели от какой-то смолы, которая въедалась во все, к чему прикасалась, давая иве бесчисленные точки опоры. Крона качалась при каждом шаге. Прутья и узкие матовые листья волновались, как золотые занавеси, освещенные последними прямыми лучами закатного солнца.
Кто-то прорывался через лес по направлению к Джейм. Удивительно, из зарослей вылетела не одна из собак, а какой-то молодой человек.
Он резко остановился, с худого белого лица на девушку уставились дикие светлые глаза. И волосы у него были белые: шанир в коричневом балахоне храмового прислужника.