- Ты, малшик, очен хатиш, штобы тебе пабит, да? - беззлобно угрожали они нам, уличив в попытке стащить с прилавка семечки подсолнуха или сушеные сливы.
Ларек торговал всем, что имелось в колхозе, - начиная с винограда и вина и кончая арбузами, иногда даже мясом, так что маме почти не приходилось ходить на базар.
Старший, Али, был примерно в возрасте моего отца, Ибрагим - моложе, лет семнадцати - восемнадцати. Он немного косил, и Али, бывая в дурном настроении, называл его "косой сукинсин".
Сейчас мне трудно сориентироваться в ценах того времени, но помню отлично: на рубль Али давал мне столько зелени, что она не умещалась на нашем кухонном столе. И еще говорил:
- Малшик, ты скажи свой мама - Али сдачи не имел, следующи раз отдал все сразу...
Мама называла Али и Ибрагима жуликами, но поддерживала с ними доброе знакомство. К нам, ребятам, они относились хорошо, нередко угощали нас и семечками, и абрикосами, и сливой.
В середине июля Али и Ибрагим привозили полный фургон арбузов и дынь и сваливали их кучей перед ларьком. А потом Ибрагим весь день без передышки расхваливал свой товар:
- Кому борчалинский харфуз и динь на разрез! Сладкий харфуз! Вах-вах-вах, какой динь!
От покупателей не было отбоя. Но меня прельщали не арбузы и не дыни. С утра до вечера торчал я у ларька и как завороженный смотрел на красовавшийся за поясом Ибрагима кривой турецкий нож с черной рукояткой, которым он делал пробные разрезы на арбузах. Не было для меня на свете вещи более красивой и более желанной, чем этот нож, он преследовал меня во сне и наяву.
Был понедельник, 13 июля - день каверзный и подлый. Мама послала меня за зеленью. Я подошел к ларьку и увидел его - предмет моих вожделений и мечты! Ибрагим и Али хлопотали в ларьке, на улице не было ни души, а на самой макушке арбузной пирамиды сверкал, блестел на солнце воткнутый в огромный арбуз кривой турецкий нож...
Не помню, что произошло со мной, кто вскрыл мой череп, кто вывернул мои мозги и шепнул на ухо.
- Иди, не бойся...
Помню лишь, как нож оказался в моих руках, как рухнула арбузная пирамида, как я ворвался во двор тети Марты, закопал нож под забором и как обомлел, увидев вдруг появившегося словно из-под земли Кукарачу...
- Здорово, Тамаз! - приветствовал он меня.
Вместо того чтобы встать, я сел на землю.
- Как дела? Что нового?
Ссориться с лейтенантом меня сейчас не устраивало никак. Поэтому я глупо улыбнулся и пожал плечами, продолжая сидеть. Тогда Кукарача сам опустился рядом со мной на корточки, чтобы вести беседу, как говорится, на одном уровне.