Но мушки не умерли ни назавтра, ни послезавтра, ни через полгода. А однажды утром Степан пришел в лабораторию и обнаружил, что помещение разгромлено, а препарат пропал.
Этого не мог сделать Утюгов – он находился в командировке во Владивостоке. Прошло много лет, а Степан так и не узнал, кто был вором…
«Я считал их всех своей семьей. Я верил своим сотрудникам, как себе, – подумал пес, легко перепрыгивая через заросли крапивы. – Но кто-то оказался Иудой».
Впереди послышался шум моторов. За те полчаса, пока Степан отсутствовал, машины продвинулись по грязи всего на километр.
– Да-да, – безжалостно повторил Утюгов, – мы лишим вас конечностей, а потом дадим препарат. И посмотрим, как они вырастут.
– Если вырастут, – сказала фурия сквозь зубы.
– Не волнуйтесь, милочка, – сказал Валентин Эмильевич, – у крыс же вырастали.
Марина Яковлевна откинулась на спинку стула. Волосы на ее голове шевелились – это бился в истерике третий глаз на усике.
«Бежать, бежать отсюда! – подумала инспекторша, изо всех сил сцепив зубы, чтобы не закричать. – Назад, в город, в реальный мир, подальше отсюда!»
Как и большинство сотрудников НИИ, у Марины Яковлевны были свои иллюзии. Она верила, что руководство института не пойдет на крайние меры. Что где-то в глубине души у Утюгова еще есть совесть. Что она в любой момент может покинуть стены НИИ, и только небольшое рукотворное уродство, созданное «ради науки и легко исправимое», держит ее здесь.
Все было не так. Марина Яковлевна заблуждалась. Утюгов как и любой диктатор упивался своей безнаказанностью и был готов на любые мерзости. Человеческого в нем не осталось ничего.
– Где ваша дочь? – вдруг произнесла инспекторша.
Марина не понимала, что заставило ее спросить об этом. Но, задавая вопрос, инспекторша отдела кадров не сомневалась, что с Маргаритой Утюговой в свое время случилось что-то по-настоящему ужасное.
Маленькие глаза профессора сузились в щелочки. В них сверкнула злоба.
– Как? – рассмеялся он сухим колючим смехом. – Вы еще не догадались?
Марину пробрала дрожь.
– Удивительно, до чего у меня тупые подчиненные! – сказал Валентин Эмильевич. – Ну, вы-то ладно, но меня удивляет, что даже Ильина, которая была самой умной женщиной из всех, кого я встречал, не поняла, что происходит.
– Она жива? – тихо спросила Марина. – В свое время Маргарита бесследно пропала.
– Жива, – тут же ответил профессор. – Ну разумеется.
– Она больше не человек?
Утюгов хихикнул, но ничего не ответил.
– Ваша дочь стала большим вековым дубом в лесу? Растением в цветном горшке? Мухой? Лабораторной крысой?