Полковник тяжело вздохнул и позвонил маме Касьянова. Он испытывал перед Валентиной Петровной большое и острое чувство вины – Рязанцев не исключал, что отравление Степана было связано с его согласием помочь ФСБ.
– Да, – прошелестел в трубке горестный женский голос.
– Валентина Петровна, – сказал Рязанцев, – я звоню узнать, как себя чувствует ваш сын.
– Он в коме, – коротко ответила Касьянова, начиная плакать, – у него слабые почки, и ему ничего нельзя давать из-за этого, никаких лекарств!
– Он в коме, – пояснил полковник, завершив разговор. – Степан нам ничем сейчас не поможет. Он хотел нам что-то сказать и написал две буквы. Это все, что у нас есть. Где этот лист?
Ева пошарила по карманам и вытащила мятый листок.
– Да. Это «ВА», – сказал Чабрецов.
В дверь постучали. Вошла Жанна.
– Крысиный яд, – сказала криминалист. У нее был такой довольный вид, словно она обнаружила в банке не отраву, а цветочный нектар.
– Много яда? – спросил Рязанцев.
Жанна пожала плечами.
– Следы. Банку же вымыли, – сказала она.
– А отпечатки?
– Даже не искали. Сто процентов – на ней есть отпечатки всего отдела, – сказала Егорова, светски улыбаясь. – Мы только можем попытаться выяснить, где покупали этот яд, какой он марки и где изготовлен. Но результаты будут только через неделю, и то при самом благоприятном раскладе. Я прямо сейчас этим займусь.
– Спасибо, Жанна, – сказал Чабрецов, – пожалуйста, посмотри на эти буквы. Что это?
– «ЗА», – тут же ответила Егорова. – А может быть, «РА».
Лица у Чабрецова, Рязанцева и Евы вытянулись.
– Мы думали, что это «ВА», – сказал Рязанцев.
– Может быть, и «ВА», – согласилась Жанна, – но не забывайте, что рукописное «А» бывает похожа на «Д», и наоборот. Не исключено, что это даже не «А», а «Л», а палочка появилась потому, что рука писавшего дрогнула.
– Это именно «ВА», – не согласилась Ева.
– Все-таки «ЗА», – покачал головой Чабрецов. – Это может быть указанием на место, где искать улику. Например, «за шкафом».
– Или указание на имя. Я имею в виду Захарову.
– Это его подруга. Вряд ли он стал бы показывать на нее пальцем, – не согласился Рязанцев.
– Не надо считать Степана идиотом, – сказала Ева. – Он мог подозревать, что у Маргариты имеются меркантильные интересы. В частности, я думаю, что Захарова планировала женить Касьянова на себе, а потом дождаться его смерти и получить ООО «Лючок» в наследство. К слову, кроме фирмы, у Степана есть две машины и дом за городом, он показывал мне фотографии. Я верю в любовь, но подозреваю, что серьезно больной мужчина-импотент, который каждый час звонит своей маме, мог привлечь женщину прежде всего своим хорошим материальным положением.