Что-что, а Москву сержант – водитель «Волги» знал досконально. Действительно, улица Касаткина была совершенно свободной. Не прошло и минуты, как машина свернула влево и, плавно спустившись по горке, подъехала к железным, сдвигающимся вбок воротам. Водитель коротко просигналил.
– Вы к кому? – хмуро спросил охранник в синей форменной одежде, не спеша вышедший из стеклянной будки, находящейся слева от ворот. – Пропуск на вас выписан?
– Давай, открывай! – задиристо проговорил Ечкин, перевешиваясь через водителя к открытому боковому окну. – Раньше надо было бдительность проявлять, когда у вас тут людей убивали! Развелось вас сейчас таких, с дубинками! Не делаете ничего – только пузо ниже колен отращиваете. С Петровки мы, в ваших делах приехали разбираться! Тоже мне, охранник! Что ты здесь в будке засел? Почему у тебя убийцы спокойно по территории шастают?!
– А я здесь при чем? – возмутился охранник. – Мой пост здесь! Кто в списках записан, того и пропускаю. По паспорту, конечно. А вас и в списках нет, и формы на вас тоже нет. Откуда мне знать, кто вы такие? Вот прокурор приехал – так он в форме.
– Подожди, Миша... – проговорил Колапушин, опуская стекло со своей стороны. – Вот вам мое удостоверение. – Он протянул охраннику раскрытый документ. – Я оперуполномоченный по особо важным делам Управления уголовного розыска подполковник Колапушин. А в форме оперативники никогда и не ходят – только на награждение или очередное звание получать. Нельзя нам на улице в форме светиться, понимаете? Вам все должны удостоверения предъявлять? Тогда учтите, видите, сзади оперативный микроавтобус подъехал: там тоже наши – еще один оперативник и эксперты.
– Да ладно, товарищ подполковник, все ясно. Вы сейчас давайте вниз и налево. Как лихтваген проедете, ну, трейлер такой с генераторами, справа сразу будет белая дверь. Я сейчас позвоню по местному, выйдут, встретят вас.
Охранник вернулся в свою стеклянную будку. Створка ворот со скрипом медленно поползла в сторону.
Оперативники работали в обычном режиме, без суеты, точно следуя всем писаным и неписаным регламентам и инструкциям. Казалось, только сам руководитель опергруппы подполковник Колапушин ничего не делает, но это впечатление было очень обманчивым.
Арсений Петрович прикидывал план срочных оперативных мероприятий: кто и чем должен будет сегодня заниматься и в какой последовательности.
Размышляя над этим, он по привычке внимательно разглядывал все вокруг, стараясь запомнить любые, даже самые мелкие детали. Эта его привычка не раз помогала при распутывании сложных дел, а их на его долю пришлось более чем достаточно.