Строго говоря, МУР уже довольно давно называется не МУР, а УУР – Управление уголовного розыска ГУВД Москвы, но муровцы на это очень обижаются. Они категорически не согласны с переименованием своего знаменитого подразделения и продолжают говорить «Мы из МУРа» или «Мы с Петровки».
Хотя был уже поздний вечер – можно даже сказать, ночь, – августовская жара, стоявшая в Москве уже вторую неделю, почти не спала. Однако все находившиеся в машине были не в футболках или каких-нибудь рубашках-гольф, а в пиджаках.
А что прикажете делать? Цеплять на футболку штатный «макаров» в наплечной кобуре? Служба есть служба – приходится терпеть.
Немолодой сержант, водитель «Волги», чертыхавшийся все время, пока машина не миновала Рижскую эстакаду, после Крестовского путепровода немного затих, а проехав светофор у Маломосковской улицы, и вовсе повеселел – проспект стал уже почти свободным.
– Постойте, – недоуменно обратился к нему Колапушин, когда серая служебная «Волга» ГУВД, оставив слева темно-серое мрачное здание фабрики «Гознак», выскочила на ярко освещенную эстакаду у метро «ВДНХ», – нам же надо было под эстакаду и налево по Королева... Как же мы так теперь в Останкино-то попадем?
– А нам вовсе и не в Останкино, товарищ подполковник, – отозвался водитель. – Эти игрушки совсем в другом месте снимают. Теперь этих студий по всей Москве развелось столько... Да вы не беспокойтесь, я знаю, здесь недалеко. Я туда полковника Галкина возил – у него там жена в каком-то шоу снималась.
– Точно, – подхватил неугомонный Ечкин. – Я по карте в Интернете смотрел. Сейчас выставку проедем и там по Бориса Галушкина, направо, а после ВГИКовских общежитий – налево по переулку.
– Вот еще, по Галушкина тащиться! Делать нечего! – не согласился водитель. – Там тебе и светофор, и трамвай, и автобусы, и машин полно – все отсюда на Преображенку и в Сокольники по ней шуруют. Замучаешься перегазовывать! Лучше мимо «братской могилы» и по Касаткина – там всегда свободно. А сразу после больницы – налево, и приедем тютелька в тютельку!
– Мимо какой еще «братской могилы»? – удивился толстый капитан Немигайло, занимавший больше половины заднего сиденья «Волги». – Где ты там кладбище-то нашел?
– При чем здесь кладбище? – хмыкнул сержант, притормаживая у светофора. – Это дом так прозвали – вон он, впереди, справа за сквером, видите? Его еще при Хрущеве строили. Тогда только пятиэтажки и лепили, а этот размахнули на цельных двадцать пять! Да и первого этажа вовсе нет, а вместо него, сами видите, одни только бетонные подпорки и подъезды. Тонкий, высоченный... Это сейчас никто не удивляется, а тогда все были уверены, что он обязательно рухнет, вот и прозвали его братской могилой, – заключил сержант, трогая на зеленый сигнал светофора.