– Какие, например?
– Скажем, то, что обе пули остались в теле. При выстреле из короткоствольного оружия с глушителем, к примеру, из пистолета, значительная часть дульной энергии теряется в самом глушителе и пуля навылет не проходит. Нет крестообразного разрыва покровных тканей головы, который обычно бывает при выстреле в упор. Ну что еще? Наверняка убийство. Вывернуть так руку, чтобы самому себе выстрелить в затылок, да еще из пистолета с глушителем, невозможно.
– А калибр оружия?
– Ну, Арсений Петрович, вы слишком много от меня хотите! Небольшой – все, что я могу сейчас сказать. Остальное только после вскрытия, завтра с утра. Тогда и пули получите. Да, вот еще что: похоже, после того, как он упал, была попытка изменить положение тела – следы крови под телом и на одежде смазаны. Не хочется сейчас строить предположения, но, возможно, у него что-то искали во внутреннем кармане смокинга. Он почему-то расстегнут.
– Мокрушник работал... Чистодел! – убежденно пробасил подошедший Немигайло.
– Ты хочешь сказать, что действовал профессиональный убийца? – поморщился Колапушин, очень не любивший жаргонных выражений.
– Все четко! – отозвался ничуть не смущенный поправкой Немигайло. – Заказуха стопроцентная, Арсений Петрович! Контрольный в башку, ствол с глушаком... И ствол наверняка где-нибудь здесь отлеживается. Такие моментально после дела ствол сбрасывают, вот только искать его нам до-олго здесь придется. – Немигайло с тоской оглядел пространство задника, загроможденного высокими штабелями декораций, предназначенных для съемок других передач.
– Долго не долго, но найти надо обязательно! – вмешался в разговор следователь Мишаков, единственный из всех присутствующих одетый в светло-синюю прокурорскую форму с погонами советника юстиции.
– Ну найдем мы его, а толку-то чуть! – моментально ощетинился Немигайло. – Да этот стрелок отвалил уже давным-давно. Сами студии не охраняются, и с территории выйти проще простого. Профи всегда шустро сваливают, а за это время до Питера на самолете можно было добраться.
– Давайте не будем спорить, капитан, – перешел на официальный тон Мишаков. – Вы не хуже меня знаете, что пистолет надо найти! Орудие преступления – очень важное вещественное доказательство.
– Да мы вам эти вещественные доказательства мешками таскаем, и что толку? – продолжал горячиться Немигайло. – Знаете ведь отлично, что человек – преступник, а дело в суд не передаете. Хотите, я навскидку с десяток таких дел вам перечислю? На столе ведь у вас лежат!
– А кто виноват? Доказательства, Егор Фомич, добывать надо законным путем, соблюдать процессуальный кодекс, представьте себе! Вы все слишком торопитесь, хотите побыстрее. Результат вам срочно нужен! И вот пожалуйста, результат: лежит у меня такое дело на столе, а в суд его передавать совершенно бессмысленно. Любой толковый адвокат обнаружит все ваши ошибки и развалит дело прямо на процессе, а преступник еще и посмеется над нами.