Осторожно проколов тонюсенькой иглой термостойкую резиновую пробку испарителя, Ирина нажала на плунжер, впрыскивая пробу, и, вытащив иглу, кнопкой отметила время начала анализа.
– Ну вот, теперь можно спокойно поговорить.
– А мы вам не мешаем, Ира? – с сомнением спросил Колапушин, глядя на экран монитора, на котором почти сразу начали вырисовываться узкие острые зеленые пики.
– Нет, времени на анализ уйдет много. Это по делу о фальсификации бензина на автозаправках. Бензин же – смесь очень большого количества разных углеводородов. Больше двухсот. Вот они этим и пользуются, намешивают черт-те что. Это пока легкие фракции быстро выходят, а потом начнется тягомотина. Даже на капиллярной колонке анализ все равно минут сорок идет. Так что времени для разговоров у нас с вами вполне достаточно.
– Замечательно, Ира! – обрадовался Колапушин. – Егор, садись, вечная у тебя привычка стоять. Садись-садись, поговорим нормально.
Егор с сожалением оторвался от увлекательного рассматривания фотографий на стенах, пододвинул стул и сел рядом с Колапушиным напротив Ирины, которая взгромоздилась на высокий лабораторный табурет.
– Послушайте, Ира. Егор говорит, что у вас есть какие-то интересные новости? – поинтересовался Колапушин.
– Что значит интересные, Арсений Петрович? Обычные материалы экспертных исследований. На их основании можно с полной уверенностью утверждать, что Троекуров был убит именно из найденного пистолета. Вот, посмотрите... – Ирина протянула руку и, взяв со стола черную пластиковую папку, достала из нее несколько больших черно-белых фотографий. – Это развертки макрофотографий поверхности пуль. Под номером один – пули, извлеченные во время вскрытия из тела Троекурова, а под номером два – отстрелянные баллистиками. Там стрелочками с номерами указаны совпадающие фрагменты. Как видите, идентичность абсолютная, видно даже на фотографии пули, попавшей в голову, хотя она сильно повредилась, проходя через затылочную кость.
Внимательно рассмотрев фотографии, Колапушин передал их Егору.
– А какие еще материалы они вам передали?
– А вот смотрите. – Ирина протянула очередные фотографии. – Вот это гильзы от штатного патрона для ПСМ – пять сорок пять на восемнадцать. К счастью, я одну нашла целую. Вот то, что баллистики сфотографировали при большом увеличении, а вот это – мои снимки. Полное совпадение состояния поверхности гильз, повторившей индивидуальные особенности патронника и формы отпечатка бойка ударника на капсуле. К сожалению, ни пули, ни гильзы в нашей пулегильзотеке не зарегистрировано. На территории Москвы, во всяком случае, этот пистолет ни в чем криминальном замечен не был. Судя по номеру, он выпущен заводом в конце восьмидесятых. Мы, конечно, послали запросы, но, если он находился где-нибудь на территории одной из бывших союзных республик, боюсь, проследить его судьбу будет очень трудно, если вообще возможно.