Оставив машину на платной парковке, они медленно прогуливались втроем по центральной площади, и Егорка ковылял самостоятельно, крепко держась за родительские руки, и то и дело задирал головенку, чтобы улыбнуться во весь рот то Марине, то Женьке. Со стороны они выглядели обычной семьей, проводящей вместе выходной день. Единственное, что слегка шокировало приглядевшихся к ним прохожих, были Женькины руки, украшенные синими перстнями и прочей «красотищей». Маленькая детская ручонка, уцепившаяся за палец, выглядела чем-то неуместным, странным. Наконец Хохлу и самому надоело это настороженное любопытство, и он вынул из кармана кожаные перчатки.
– И чего глаза выкатывают? Татуировок не видали, что ли?
– Таких, видимо, нет. Тепло ведь, Жень, а ты перчатки натянул.
– Тебе стыдно рядом со мной, – буркнул он, и Коваль засмеялась:
– Ой, ненормальный! Мне все равно, кто и как на тебя смотрит, а я люблю твои руки, ты ведь знаешь. – Она перехватила его за запястье, стянула перчатку и прижалась лицом к прохладной коже. – Никогда не смей больше говорить такой ерунды.
Он молча освободил руку, потом повернулся и куда-то пошел. Марина в недоумении смотрела ему вслед, пытаясь совладать еще и с рванувшимся следом за Хохлом Егоркой:
– Да стой ты спокойно! Сейчас папа вернется.
И он вернулся – с огромным желтым букетом в прозрачной упаковке, протянул ей, неловко наклонившись и поцеловав в губы:
– Это тебе.
От хризантем тонко пахло семечками, Коваль обожала этот запах, эти цветы, этот цвет… Егорка притих, наблюдая за ними, Хохол вытащил сигареты, но курить почему-то не стал.
Марина по привычке спрятала лицо в желтые головки хризантем, потом взглянула на стоящего рядом Хохла, молча прижалась к нему, обняв свободной рукой за талию.
– Ну чего ты? – Он погладил ее по голове, взъерошил челку. – Это ж твои любимые цветы…
– Да… Женька, у меня какое-то странное ощущение… Знаешь, словно в жизни что-то вот-вот изменится.
– Да, котенок, – домой полетим, а там начнется… Может, останешься? – не особенно надеясь на успех, спросил Женька, поднимая Егора на руки.
Она отрицательно покачала головой – никогда, ни при каких условиях не согласилась бы она спрятаться в кусты, это было не в ее правилах. Возможно, Марина вела себя неосмотрительно и глупо, рискуя собственной жизнью, но и уступать какому-то уроду свое тоже не собиралась. Конечно, тяжело будет оставить Егорку с Веткой, но выбора нет – ребенок свяжет по рукам и ногам, это дополнительная угроза, самый мощный инструмент давления. А посему – пусть будет как можно дальше.