– Давай-давай, Коваль, там все-таки бабка, она Егорку полечит, испуг у него сильный, понимаешь? И не возвращайся сюда, пока не вылечишь!
Марина плоховато соображала, куда они едут и зачем, но вдаваться в подробности просто не было сил, а потому она молча сидела на заднем сиденье «Хаммера», прижав к себе одетого в теплый комбинезон Егорку. Машина затормозила у ворот бабкиного дома, Коваль вышла, велев Юрке ехать обратно:
– Я позвоню тебе, когда понадобишься.
Толкнув калитку, вошла во двор – у сарая стоял темно-синий «Навигатор»… И сам Хохол вышел из гаража, вытирая руки какой-то тряпкой.
– Ты? Зачем приехала? – голос звучал почти враждебно.
Марина подняла на него глаза, и выражение его лица моментально сменилось, став испуганным и озабоченным:
– Господи… случилось что-то? Котенок, что с тобой?
Он метнулся к ней, хватая за плечи и вглядываясь в лицо, потом прижал ее голову к груди и прошептал:
– Прости меня…
– Мне не до этого, – глухо проговорила она, пытаясь освободиться из его рук. – Женя, где баба Настя? Егорку нужно срочно лечить, у него сильный испуг, он заболел.
– Да что стоим-то, идем в дом, – засуетился Хохол, подталкивая ее к крыльцу.
В доме было жарко натоплено, очень чисто и как-то уютно и спокойно, и Марина почувствовала себя немного лучше. Баба Настя сидела в кресле со своим неизменным вязанием, обернулась на скрип двери и охнула, увидев ее:
– Маришка! Женька, не стой столбом, шалопут, помоги раздеться! Сейчас я, сейчас… – Она проворно встала и направилась к Марине, но, заметив у нее на руках спящего Егорку, остановилась. – Так это и есть ваш сын?
– Да… баба Настя, помогите мне, ради бога, я умру, если с ним что-то случится…
– Не мели ерунды! – рассердилась старушка, махнув в ее сторону рукой. – Что с мальцом-то?
– Собаки… собаки напугали…
– Наши, что ли? – удивился Хохол, осторожно забирая Егора и укладывая на кровать в маленькой комнате.
– Наши, Женька…
– Ну-ка, идите отсюда оба! – велела бабка, закрывая за собой дверь и оставаясь с Егоркой. – Не мешайте, позову, как управлюсь, а раньше этого в дом – ни-ни!
– Идем, котенок, поговорим на улице, – Хохол потянул Марину за рукав куртки, вывел на крыльцо. – Покурим?
Она молча взяла протянутую сигарету, закурила, стараясь унять дрожь в руках, но ей это не удавалось, и тогда Женька обнял ее, выбросив сигарету:
– Тебе плохо, котенок?
– Мне ужасно… – прошептала она и заплакала, пряча лицо на его груди. – Никогда больше не бросай меня… мне так ужасно без тебя…
– Прости меня… прости меня, котенок мой, я больше ни за что тебя не брошу. Ты мне веришь?