Он закурил, чувствуя, что опьянел сильнее, чем можно было ожидать. Три раза по полстакана – это же мелочь. Наверное, сказывается усталость, решил он. И в настойке, несмотря что мягко пьется, градусов семьдесят, не меньше.
– Марта, скажи… Вот я спорил с руководством и не мог понять…
– Ч-ш… – прижала она палец к губам.
– Да, ты права, – перешел на шепот Роман. – Так вот, я не могу понять, зачем ты согласилась нам помочь?
– Тебя это так волнует? – удивилась она.
– Ну да. А что, я не человек? Ты думаешь, если я делаю свою работу, не совсем чистую, и иногда убиваю людей, то не могу иметь простых человеческих чувств?
– Нет, я так не думаю…
– Ну так скажи.
– Что тебе сказать, Роман?
– Зачем ты вызвалась помогать нам? Ведь это было опасно. За тобой следили вооруженные люди. Или?..
Тут он замялся, пыхтя сигаретой. Его вдруг смутил ее прямо уставленный на него взгляд.
– Почему ты не договорил?
Она протянула руку и ласково погладила его по щеке.
– Сейчас, – сказал он, целуя ее ладонь. – Сейчас договорю. Еще немного выпью и договорю.
Он налил себе настойки – Марта отрицательно покачала головой, – вытянул стакан до дна.
– Это какой-то убойный напиток, – промычал он, закусывая сигаретной затяжкой. – На табаке они его настаивают, что ли?
– На травах, – сказала Марта. – На лесных травах и ягодах.
– На волчьих, наверное.
Марта засмеялась:
– Какой ты смешной.
– Да, – согласился Роман. – Я смешной. Мне нравится быть смешным.
Он погасил окурок, откинулся на спинку кресла.
– Ты о чем-то хотел узнать, – напомнила Марта.
– Да, я хотел узнать… Скажи, как называются духи, которыми ты пользуешься?
– Зачем тебе знать их название?
– Я куплю такие же, чтобы вспоминать о тебе в Москве.
– Не скажу, – покачала головой Марта. – Пусть это будет моей тайной.
– Пусть, – усмехнулся Роман. – Одной тайной больше, одной меньше – какая разница. А что, Марта, дед тебя в детстве не бил?
Он хотел пошутить, но Марта вдруг помрачнела и опустила глаза.
– Марта, что с тобой? Я не то сказал? Прости…
– Нет, ничего, – сказала Марта. – Просто это… не самые лучшие воспоминания.
– Я не хотел тебя огорчить.
– Нет, ты не виноват… Дед меня никогда не бил. Но он наказывал меня по-другому. Запирал в пустую комнату. И не выпускал, пока не становилось темно.
– Вот как… – только и сказал Роман, проклиная свою несдержанность.
– Да. Это было самое тяжелое наказание. Я так боялась этой комнаты, этих стен и темноты, что иногда думала, что схожу с ума.
– Оттуда у тебя клаустрофобия?
– Не знаю, – печально улыбнулась Марта. – Может, она была врожденной. А потом усилилась. Но я не выношу закрытых помещений.