Джокер скривился от обиды. Я решила не искушать судьбу.
– Поклянись, – сказала я решительно. – Поклянись, что ровно через неделю ты пойдешь в милицию с признанием и доказательствами!
– И ты поверишь моей клятве?
– Конечно, – ответила я.
Иван наклонил голову к плечу и прищурился.
– Почему? – спросил он.
– Потому что ты мог меня убить, – ответила я. – Но не сделал этого.
Иван на мгновение опустил голову, и сразу же снова посмотрел на меня.
– Я клянусь тебе, – сказал он твердо. – Слово капитана Дердекена!
Я поднялась со стула и перебросила через плечо ремень сумки.
– Майка!
Я остановилась и посмотрела на него.
– Что?
Иван немного поколебался. Мне казалось, я знаю, что он хочет сказать. Но Иван только рассмеялся.
– Ничего, – сказал он. – Счастливо тебе.
Я не ответила. Повернулась и пошла к выходу, неся куртку на согнутом локте. Внезапно позади раздался короткий всхлип и возникла какая-то возня.
Я испуганно оглянулась.
Иван держал за шиворот маленького Джокера, как держат за ошейник вырывающегося пса. Карлик бился так отчаянно, что огромному хозяину приходилось прилагать немалые усилия, чтобы удержать своего обезумевшего шута.
– Пусти! – визжал Джокер. – Пусти меня! Я сам все сделаю!
Я замерла на месте.
Иван поднял на меня отчаянный взгляд и прикрикнул:
– Уходи! Ну!
Я рванула на себя дверь, выскочила в пустую приемную. Пронеслась по пустому коридору, скатилась по лестнице и метнулась на улицу. Мелкий колючий дождь немедленно высек меня по лицу. Я остановилась, тяжело дыша. Меня трясло от холода, страха и облегчения.
Так закончилось мое последнее свидание с капитаном Дердекеном.
Неделя тянулась невыносимо долго.
Сутки разделились для меня на день и ночь и окрасились в черно-белый цвет.
Днем я безоговорочно верила в слово капитана Дердекена, а ночью не могла понять, как можно быть такой дурой.
Днем я была уверена, что наша встреча с Лешкой стала на день ближе, ночью подсчитывала параллели и меридианы, предоставленные к услугам капитана Дердекена. Их было так много, что мною овладевало уныние, и я до самого утра ворочалась на постели.
В общем, это была трудная неделя, но я дождалась ее конца.
И когда в понедельник утром кто-то позвонил в дверь, я совершенно не удивилась. И даже не обрадовалась. Только разжалась цепкая лапа, всю неделю державшая мое сердце в жестких тисках.
Я открыла дверь. Лешка стоял на пороге, мокрый, небритый и счастливый.
– Привет, – сказала я.
– Привет, – ответил Лешка. – Как дела?
– Все путем, – ответила я. – А у тебя?
– У меня теперь тоже, – ответил Лешка.
Я прижалась щекой к створке открытой двери и осмотрела его так, словно видела впервые. Нет, неправильно…