Осмотрела так, словно у меня вдруг открылись глаза.
– Что ж мы на пороге разговариваем? – спросила я.
– Не знаю, – ответил Лешка и обхватил мокрые плечи обеими руками. Его зубы выбивали громкую радостную дробь. – Можно войти?
Я посторонилась и сказала:
– Входи.
Лешка вошел, и я закрыла дверь. На этот раз с нужной стороны.
Иван сдержал свое слово и явился в милицию. Это был самый громкий процесс, когда-либо проходивший в нашем тихом городе.
На суде я не была. Я не хотела видеть Ивана в клетке.
Впрочем, наш журнал следил за ходом суда. Димка Копылов присутствовал на каждом заседании и говорил, что такого блестящего шоу не видел даже по телевизору.
Иван сумел превратить суд в веселый фарс, причем, как ему это удалось – известно одному богу. Несколько судебных заседаний прошли под угрозой удаления из зала подсудимого за недопустимые замечания в адрес суда и свидетелей. Однако судья Ивана так и не удалил. Заседать без него было бы слишком скучно.
На пятом слушанье Иван внезапно потерял всякий интерес к происходящему в зале. Он ушел в себя, в собственные мысли, и не реагировал даже на вопросы, заданные лично ему.
Судья пару раз сделал ему внушение. Адвокат Ивана, страшно волнующийся молодой человек, извинился за своего подопечного. Но все было напрасно. Иван потерял интерес к этому действию пьесы и начал обдумывать следующее.
Он немного оживился только на восьмом, «закрытом» заседании. Из Москвы прибыл внушительный научный десант во главе с известным и маститым академиком. Ему поручили разобраться в устройстве аппарата, генерировавшего инфразвук внутри органных труб.
Разобраться в этом было сложно. Чья-то преступная рука разгромила студию «Осенней звезды» и даже подожгла ее.
Я догадывалась, кто это сделал, но спросить не могла. Маленький Джокер исчез из города сразу после ареста своего хозяина.
Академик со свитой проработали на руинах почти месяц. За это время успел выпасть и растаять первый снег. На городских улицах запахло елками, мандаринами и ожиданием Нового года.
Через месяц слушанье дела возобновилось. Несмотря на огромный интерес, прессу и публику в зал не допустили:
решили, что открытый технический доклад слишком сильно походил бы на самоучитель типа «Сделай сам»!
Мой милицейский осведомитель рассказал, что на этом заседании Иван, до этого долго пребывавший в апатии, внезапно оживился. Он даже попросил ручку и бумагу, чтобы законспектировать речь академика. Ему отказали, но Иван не обиделся и технический отчет комиссии выслушал с большим интересом.
После чего громко рассмеялся и выкрикнул: