– Господи! – Сусанна вздохнула и с сожалением посмотрела на Лизоженова. – Ну, дырокол… Вафля, банан, болт, костыль, палка, пистон, аппарат, подсердечник, свайка, штуцер, щекотунчик, водопровод, мотороллер… Не въезжаешь, что ли?
– Мотороллер? – поморщился Лизоженов. У него перед глазами все еще стояло искаженное безумием лицо Психоза, рассказывающего сказку о мальчике, разбавляющем кокаин сахарной пудрой, и он никак не мог сосредоточиться на разговоре. – Что ты несешь? Какой, к чертовой матери, мотороллер?
– Ну, ты даешь! – возмутилась Потебенько. – Я имею в виду член. У дельфина большой член?
– Понятия не имею! Ты спрашиваешь меня так, словно я только тем и занимаюсь, что трахаюсь с дельфинами. И вообще, причем тут дельфин?
– С собаками оттягиваются все, кому не лень, – объяснила Сусанна. – Если ты решил снимать порнуху с животными, надо придумать что-либо пооригинальней. Секс с дельфином, например. До такого даже Голливуд пока не додумался. Ты только представь: мы могли бы надеть на рыбку парик а ля Николаев, а я бы под черноволосую русалку загримировалась. Лицо у меня круглое, подштукатурить как следует – от Королевой не отличишь. Да и пою я не хуже. А если у дельфина нет дырокола – тоже не страшно. Присобачим к нему черный силиконовый штуцер из секс-шопа, никто и не разберется.
– То есть в принципе ты не возражаешь? – уточнил Лизоженов, решив на всякий случай не развивать тему дельфинов, русалок, штуцеров и дыроколов.
– А с чего мне вдруг возражать, – пожала плечами девушка. – Как сказал кто-то из великих: «Чем больше я узнаю мужчин, тем больше люблю животных». От дельфина уж точно триппер не подцепишь. Сниматься я согласна, но только при условии, что по роли я буду петь. И вообще, это должно быть настоящее кино, а не халтура какая-нибудь. Ты обещал сделать меня звездой.
– Вот и умница, – с облегчением вздохнул Максим. – Главное – звездной болезнью не заразись, русалка ты моя Запорожская.
– Позолоти ручку, серебряный!
Темные костлявые пальцы цепко схватили Дениса за локоть.
Голова старой цыганки была повязана закрывающим лоб грязным цветастым платком, мочки темно-коричневых ушей оттягивали здоровенные позолоченные кольца. В глубокой паутине морщин прятались поблекшие и словно выцветшие глаза.
– Простите, я не верю в гадание. – Зыков попытался высвободить руку, но цыганка держала его так крепко, словно вместо пальцев у нее были пассатижи.
– Потому и не веришь, что не гадали тебе правильно, яхонтовый. Позолоти ручку – чистую правду тебе скажу. Я ведь не обманщица какая-нибудь, не думай. У меня и диплом есть магистра оккультных наук. Хочешь, покажу?