– Макс отказывается меня выслушать, папа бранится каждый раз, когда я звоню, и никто из них не говорит, как у тебя дела. Я очень переживаю, Вик! Когда я думаю о тебе, я...
– Нильс, что именно тебе надо? Мое благословение? Давай, трахай Лору спокойно, а я, в конце концов, наплюю на вас.
Грубый тон доказывал, что Виктор продолжал страдать, и его злопамятность была все той же.
– Честное слово, Вик, я не знаю, что делать. Мне бы хотелось, чтобы мы могли встретиться с тобой, объясниться и...
– Ты думаешь, тебе удастся объяснить мне, почему ты увел мою жену? Шутишь? Во всяком случае, ты – последний, с кем мне хотелось бы увидеться.
– Но нельзя-же рассориться на всю оставшуюся жизнь? – жалостливо сказал Нильс.
– Почему нет? Что нам мешает?
– Ты топишь меня...
После короткой паузы послышался длинный гудок. Вместо того чтобы смягчиться, Виктор повесил трубку. Ошалевший Нильс вдруг пришел в себя и увидел вокруг снующую толпу. Люди торопились в кинотеатры – как раз начинался восьмичасовой вечерний сеанс. А он, Нильс, возможно, так и не увидит своего имени, написанного на экране большими буквами.
Нильс чувствовал себя разбитым, ему не хотелось возвращаться домой и не хотелось видеть Лору. Он поискал глазами бистро. Сейчас он напьется и постарается забыть, в какую заваруху попал. Неужели он вправду надеялся, что брат простит его? Он без труда представил себе, как Виктор, один-одинешенек в этом огромном доме, выведен из равновесия его никчемным телефонным звонком, разбередившим его ревность и страдание. Кого он теперь ненавидит больше – Лору или Нильса?
Он будет обижен на меня всю оставшуюся жизнь и будет прав!
Его остро пугала сама мысль о том, что отныне он не сможет рассчитывать на помощь Виктора и его доброе отношение. Запретят ли ему появляться в Сарлате, в Роке и даже на улице Президьяль? Поддавшись на то безумие, в которое втянула его Лора, он сжег все мосты, связывавшие с семьей. Никто больше не захочет его видеть! До сего дня он смутно надеялся, что гроза пусть не сразу, но утихнет, что время сотрет то, что в итоге было историей банального адюльтера. А если он ошибся, если родители и братья отвернулись от него навсегда? Он и не думал жениться на Лоре, становиться отчимом Тома, заводить детей и строить заново свой мир. Он совершенно не желал, чтобы порядок вещей менялся, он ненавидел потрясения!
Нильс сел за стойку первого попавшегося по пути бара и заказал двойное виски. Он ощущал себя подлецом, оказавшимся в ловушке, из которой невозможно выбраться. Признаться Лоре, что они совершили чудовищную глупость? Но это не только не улучшит ситуацию, а будет одинаково жестоким и бесполезным.