Постепенно они стали затихать, пока не превратились в слабый, прерывистый трепет. Дэвон хотел видеть ее лицо, но Лили упорно отворачивалась. Ее груди порозовели и стали влажными от его поцелуев. Он взглянул на свою руку, все еще зажатую у нее между ног, и вновь принялся ласкать ее легким, но настойчивым движением большого пальца. Она дернулась, и его поглаживание стало еще более нежным. Лили положила руку поверх его руки и остановила его движение.
Взглянув на него, она увидала на его лице взволнованное и сосредоточенное выражение, но больше ничего прочесть не смогла. Горе и страх приковали ее к месту. В том, что он только что сделал, не было ни любви, ни нежности. Но и жестокости тоже не было. Нечто среднее, подумала она в отчаянии. Он хотел, чтобы она чувствовала себя сломленной. Лили окликнула его, ощущая потребность в какой-то иной связи, помимо простого слияния двух тел. Его лицо не изменилось, он не ответил.
– Дэв, – повторила она шепотом, – ты веришь, что я тебя люблю?
Что-то промелькнуло в его глазах. Лили принялась пристально вглядываться в него, отчаянно стараясь понять. Внезапно Дэвон вскочил на ноги. Она затаила дух, ожидая чего угодно. Он начал снимать с себя сапоги, а затем штаны и рубашку.
Лили села в постели и выпрямилась, ее лицо стало пепельно-серым.
– Не надо. Не делай этого. Это нехорошо, пожалуйста, не надо.
Вид его обнаженного, сильного, возбужденного тела наполнил ее душу слепым, нерассуждающим страхом. Но не успела она шевельнуться, как он схватил ее за плечи и повалил на постель, накрыв своим мощным телом. Лили почувствовала, как он коленом раздвигает ей ноги.
– Прошу тебя! Умоляю, нам надо поговорить, ты .
– Я сюда не разговаривать пришел.
В полном отчаянии Лили ощутила его мужскую плоть, стремительно входящую в нее. К ее удивлению, глубоко проникнув внутрь, он замер. Нет, это только передышка. Она попыталась коснуться его лица – Господи, если бы только ей удалось дотянуться до него! – но Дэвон отвел ее запястья назад и прижал их к подушке.
– Дэв…
– Ничего не говори.
Он начал двигаться, возбуждая ее чувственностью Неторопливых, нарочито затянутых движений. До чего же естественно она отозвалась! Лили стало стыдно собственной слабости, она даже сделала попытку высвободиться, но безуспешно. Опять ее глаза наполнились слезами. Дэвон осушил их языком, но, когда она шевельнула головой, чтобы его поцеловать, отвернулся. Его движения участились, в глазах светилась мрачная решимость. Лили поняла, чего он добивается, и сказала:
– Я не могу.
– Можешь.
Он обнял ее, отпустив ее запястья; наконец ей было позволено дотронуться до него, до его пылающей кожи и прохладных гладких волос. Теперь уже его тело задрожало в ответ на ее прикосновение, когда она принялась проводить ладонями по твердым, словно окаменевшим в напряжении мускулам его спины. Лили умирала от желания его поцеловать. Ее пальцы скользнули по выступающим, туго обтянутым кожей скулам и крепко стиснутым челюстям, потом, не отрывая от него глаз, она притянула к себе его голову и обвела языком контур его губ. Дэвон, захлебываясь, втянул в себя воздух, его дрожь усилилась. И все же он ждал, что она первая потеряет голову, пока он сам еще владеет собой. Ему было важно, кто одержит победу. Поняв это, Лили втайне улыбнулась. В этой игре она могла взять верх.