— Это… это не поместье Агустина Дельгадо де Наваса? — сипло выдавила она. Какая жестокость! У нее было столько надежд, а теперь этот удар исподтишка добавил еще одну рану к тем, что уже достаточно истерзали ее душу.
Улыбка, промелькнувшая на его губах, нисколько не смягчила жесткого выражения его глаз, и у Джеммы мороз побежал по коже.
— Разумеется, он живет здесь. И тебе действительно предстоит написать его портрет. Вообще-то это была моя идея. Я убедил Агустина, что ему не обойтись без портрета. Пришлось потрудиться, можешь мне поверить. Говоря его словами, у него нет времени на подобные чудачества. Да и мысль пригласить художника-женщину не слишком его воодушевила.
— Великолепно, этого достаточно! — оборвала Джемма, позабыв о страхе. — Твои угрозы мести и пыток, да еще и женоненавистник в придачу, не желающий, чтобы с него писали портрет! Как приятно осознавать, что ты желанный гость! Фелипе цинично улыбнулся.
— О да, ты желанный гость, любовь моя. В мести и пытках будут моменты наслаждения, обещаю. А насчет Агустина не волнуйся. Я убедил его в твоем огромном таланте художника, но об остальных умолчал. У тебя уйма талантов, Джемма. Постель — лишь один из них, и гарантирую, что все они подвергнутся испытанию, пока ты будешь жить здесь.
— Ты предполагаешь, что я отправлюсь с тобой в постель? — не поверила она своим ушам. Когда-то его интимная откровенность приводила ее в восторг; сейчас же от его самонадеянности она покрылась ледяным потом.
— Я не предполагаю; я требую — причем везде и всегда, когда и где мне будет угодно.
Он сделал к ней шаг, и Джемма напряглась и впилась в него глазами, когда его пальцы нежно коснулись ее щеки. Несколько месяцев назад эта ласка мгновенно вызвала бы в ней ответный огонь, но сейчас она лишь разозлилась и резко отдернула голову.
— Я тебе настолько отвратителен? — Он холодно улыбнулся. — Это ненадолго, моя дорогая; вожделение, подобное нашему, неподвластно времени. Я заставлю тебя молить о страсти задолго до того, как покончу с тобой.
Мария вернулась с бренди для Фелипе, и Джемме стоило огромных трудов сдерживать ярость до тех пор, пока та не ушла. Фелипе уселся в кресло напротив нее, повертел бокал с бренди в ладонях, а потом осушил его одним глотком.
Джемма вымученно улыбнулась:
— Испытываешь необходимость в выпивке? Станешь заядлым алкоголиком, прежде чем услышишь от меня мольбу о сексе, без которого, как тебе кажется, я никак не обойдусь.
Вот теперь лицо его осветилось искренней улыбкой.
— Об этой Джемме Соумс я и не догадывался. Какое язвительное лицемерие! Мне нравится. По крайней мере не сравнить с обычной жеманной уступчивостью, которую я, как правило, встречал в женщинах. — Он безразлично пожал плечами. — Впрочем, невелика разница. Всего лишь приправа к тому, что совершенно определенно произойдет.