— Давайте уйдем и оставим его одного, — прошептала Катарина. — Пойдемте. Джону надо побыть одному.
Лорд Фарлей не взглянул ни на родных, ни на Катарину.
Он слышал, как они тихо и виновато вышли. Он слышал, как скрипнула дверь. Тогда Джон протянул руку, взял с тумбочки фарфоровую лампу и со всей силы швырнул ее в противоположную стену. Ударившись о стену, лампа с грохотом разлетелась на мельчайшие кусочки.
За лампой последовала ваза со свежесрезанными цветами.
Родные Джона собрались в библиотеке. Граф сидел, уныло глядя в пол. Рядом с ним, беспомощно бросив руки на колени, застыла графиня. Возле окна, наблюдая, как дождь прибивает к земле садовые растения, стоял Блэйк. На стуле у стены заливалась слезами Катарина. Доктор Браман только что вышел.
— Я не верю, — мрачно произнес Блэйк. — Он будет ходить.
Ему никто не ответил. Тогда Блэйк резко развернулся и твердо сказал:
— Я займусь этим делом сам. Из всякого правила есть исключения. Я уверен, что случаи полного излечения были.
— Если раздобудешь сведения о таком чуде, дай нам знать, — печально отозвался граф. Он был сражен известием хирурга.
Вытерев платком слезы, Катарина сказала:
— Он нуждается в нашем участии. Он должен знать, что наши чувства к нему не изменились. Он должен знать, что мы по-прежнему любим его и восхищаемся им. Он переживет этот кризис, я не сомневаюсь в этом.
— Да, он начнет ходить, — подтвердил Блэйк. — Господи, зачем он бросился на помощь Виолетте?!
— Он не мог пройти мимо, — сказала Катарина. — Джон в высшей степени джентльмен.
— Черт бы побрал ее кокетство! — воскликнул Блэйк. — Это она во всем виновата!
Графиня поднялась, подошла к младшему сыну и положила руку ему на плечо.
— Блэйк, это несчастный случай. Виолетту нельзя в этом винить.
Блэйк поднял голову и посмотрел на мать. Глаза ее были заплаканы. Он прекрасно понимал, что мать права, но какая-то сила словно заставляла его обвинять во всем леди Гудвин. Он вспомнил, как стоя в вестибюле Хардинг-Хауса, она шептала: «Простите, мне очень жаль».
— Ей не следовало показываться на балу! — жестко сказал Блэйк.
— Значит, это моя вина, не так ли? — ядовито спросила Катарина.
— О Господи! А вы пригласили ее из-за меня!
— Это я посоветовала Виолетте заставить вас ревновать, — всхлипывая, прошептала Катарина.
Блэйк подошел к Катарине и нежно обхватил рукой ее талию.
— Значит, мы все в этом виноваты.
Если бы он уделил девушке хоть малую толику внимания, у нее не было бы необходимости искусственно вызывать его ревность. Тогда несчастья можно было бы избежать.
На диван с тяжелым вздохом опустился граф: