— Да! И я надеюсь на наше сотрудничество.
— Никогда, — отчеканил он. А потом решительно повернулся и ушел в каморку.
Алекс не спускала с него глаз. Ее била дрожь. Она едва не окликнула его. Едва не выложила всю правду. Но ведь тогда он просто рассмеется ей в лицо!
— Пойдем, Мурад, — прошептала пленница. — Больше нам здесь нечего делать!
Казалось, что сегодня солнце стоит еще выше и печет еще беспощаднее, чем вчера. Горел каждый дюйм обожженной кожи. Пот струился по телу Блэкуэлла. На спине снова начали открываться подсохшие за ночь раны. Кровь смешивалась с потом и грязью.
Наступил полдень. Отходя от волокуши, на которую только что неимоверными усилиями рабы взвалили очередную двадцатитонную громаду известняка, Ксавье думал, как долго может выдержать человек такой вот труд, такую жару, без достаточного питания и мало-мальского лечения. Как это жестоко, бесчеловечно! Как по-варварски!
Таббс, громко хрипя, рухнул на землю у ног капитана. Еле отдышавшись, первый помощник посмотрел на Ксавье:
— Богом клянусь, сэр, я больше не могу!
— Сможешь, приятель, сможешь, — ответил Ксавье. — Вот полежишь пару минут — и поднимешься. — И он оглянулся на остальных несчастных. Те один за другим падали прямо на раскаленный песок, подставляя полуголые тела беспощадному солнцу.
Тимми еще держался на ногах. Его лицо стало красным, таким же обожженным, как и у других, однако молодость брала свое. Он также задыхался, однако при этом казался не таким запаленным.
Ксавье посмотрел было на небо и едва не ослеп. Боже милостивый, Пьер Куисанд говорил правду. Рабов здесь не считали за людей, их даже ценили меньше, чем рабочую скотину: дешевые рабочие руки, которым всегда можно найти замену. Триполитанцы расчетливо и упорно доводили несчастных до смерти голодом и непосильным трудом. И когда одна партия подыхала в адских муках, на смену уже привозили другую: ведь пираты в дальних морях неустанно собирали свою живую добычу. Гнев закипал в душе у Ксавье.
Остается благодарить небо, что Роберт погиб в бою, что его не постигла такая жуткая участь.
Впервые в жизни Блэкуэлла посетила подобная мысль. Ведь никогда прежде в жестокой, безвременной смерти брата он не видел положительных сторон, да к тому же достойных благодарности. И впервые за два с лишним года при воспоминании о младшем брате не было горечи в душе Ксавье.
Роберту повезло, что он не попал в этот ад.
— Встать, всем встать, — закричали турки. Засвистели бичи. Крики. Стоны. Рабы вскакивали на ноги.
Ксавье знал, что их ждет теперь. Он прищурился, глядя на кусок скалы, уже привязанный к волокуше. Тянуть ее тоже будут они.