— Я-то вам этого не скажу, — улыбнулся Жозеф. — А вот отец думает иначе.
Алекс снова уставилась на лампу. Ну что за глупость — хотя бы на миг вообразить, что эта штука выполняет желания! Чтобы поверить в такое, мало быть просто романтической дурой. Ничто на свете не способно возродить к жизни Блэкуэлла — и уж тем более перенести Алекс в его время, чего она хотела больше всего. Нет, она должна почаще напоминать себе, что чудес на свете не бывает.
— Это всего лишь изящная старинная лампа, — промолвил Жозеф.
Верно, ах как верно! Алекс кивнула. Нужно уходить. Нужно забыть эту лавку, эту лампу и свои романтические бредни.
«Купи ее».
Эти слова громом прогремели у нее в голове. Отчетливо. Повелительно.
И она почувствовала, что он стоит за спиной, она ощутила исходившую от него силу и убежденность.
С тех пор как девушка покинула Нью-Йорк, она ни разу не чувствовала его присутствие.
Что-то должно произойти. Удивительное. Ошеломляющее…
— Алекс? — всполошился Жозеф. — Что с вами? Вам опять плохо?
Алекс не в силах была отвечать. В голове все еще звучал его голос. Он приказывал: «Купи ее. Забери ее. Так надо».
«Так надо! — гремело у нее в ушах. — Так надо! Так…» Никогда прежде он не разговаривал с нею в таком тоне.
— Алекс? — окликнул Жозеф.
Она подняла глаза, привлеченная странными нотками в его голосе, и увидела, что юноша сильно побледнел.
— Что здесь творится, Алекс? — понизив голос до шепота, он принялся тревожно озираться.
— Я беру ее, — сухо заявила она. И тут же почувствовала, что он не будет настаивать на обратном. — Сколько?
— Сто пятьдесят долларов, — вмешался торговец, держа перед собою бумажку с нацарапанными на ней цифрами. Не успела Алекс промолвить и слово, Жозеф накрыл ее руку своею и, заглянув в глаза, хрипло сказал:
— Вы не могли захотеть купить эту штуку сами.
Однако в ушах у Алекс по-прежнему звучал повелительный голос: «Так надо!»
— Так надо.
Пушистые ресницы на миг прикрыли серые глаза. Жозеф неохотно убрал руку. Он повернулся к отцу и резко заговорил с ним. Отец и сын тут же горячо заспорили. Но вот юноша обернулся к Алекс:
— Для вас он снизит цену до пятидесяти долларов.
— Спасибо. — Она полезла в карман рюкзака. Ее сердце билось, как птица в клетке. Мужчины следили за тем, как девушка выписывает чек. Ее руки заметно тряслись.
И тут Блэкуэлл сказал:
— Теперь мы можем уйти, Александра.