Этого Алекс не понимала. Уставившись невидящим взглядом в зеркало, она вспомнила, что Блэкуэлл женат на другой. После его слов она начала перемещение во времени.
Она тогда просто помешалась от ярости. Уж не сила ли этого чувства швырнула ее обратно в двадцатый век? Во всяком случае, теперь от гнева не осталось и следа. Ему на смену пришли тоска и боль.
— Алекс! Ты не расскажешь мне правду?
— Да, Бет, — обернулась она к подруге. — Я расскажу тебе все.
Но сначала Алекс приняла душ. Не только лицо, все тело оказалось покрыто синяками и ссадинами. Намыливаясь, она обнаружила на себе следы семени Ксавье. Она ничего не вообразила, все случилось наяву.
Немного придя в себя после душа, она натянула свои самые любимые, самые потрепанные джинсы и свитер. Бет покосилась на нее, подозрительно. На дворе стояло жаркое лето, да к тому же в квартире у Алекс вечно ломался кондиционер.
Свернувшись калачиком на диване, Алекс начала:
— Бет, я действительно успела прожить целых три года. На мне нет никакого парика. Это не накладные волосы. Это мои волосы, отросшие за три чертовски длинных года!
Бет побледнела.
— Вот, хочешь подергать? — с горечью предложила Алекс.
— Я… я верю тебе, — промямлила Бет. — Ну, насчет волос.
— Как только я попала в Триполи, то пустилась на поиски. Прежде всего направилась во дворец. Там теперь музей. И совсем рядом я наткнулась на такой крошечный антикварный магазинчик. И там познакомилась с этим человеком. — На глаза Алекс навернулись слезы при воспоминании о Мураде. — С молодым человеком по имени Жозеф. И меня угораздило купить голубую масляную лампу, которой около двухсот лет. — Бет затаила дыхание. — Когда я вышла из магазина, мне стало плохо. Лампа сама собой почему-то раскалилась прямо у меня в руках. Ноги подкосились. А потом меня подхватило каким-то вихрем. Очнувшись, я обнаружила, что валяюсь посреди грязной улицы. И совсем растерялась. Окружающее показалось каким-то странным, необычным. Дома — старомодными и тесными, без всяких удобств. Ну, знаешь, как в каком-нибудь гетто в Северной Африке. Но потом оказалось, что и люди там какие-то странные. — Алекс перевела дыхание и отпила кока-колы. — Бет, представь себе, за мной погнались такие турки с кривыми саблями. Их еще звали янычарами. Они были солдатами у паши. Только не в двадцатом, а в девятнадцатом веке.
— Алекс, — невольно вырвалось у Бет.
— А еще у них были пистолеты и мушкеты. Конечно, сначала я решила, что это маскарад. Но они гнались за мной через весь город, Бет, и мне стало не до шуток. Я испугалась и заскочила в дом к какому-то старикашке. Он показался таким добрым и все время что-то тарахтел, я не понимала ни слова. Он меня опоил сонным зельем. И когда я очнулась, то меня уже стерегли двое африканских рабов. Я попала к французскому работорговцу.