Барсов был неврастеник и фат. Волновался он не меньше других, но пытался скрыть это бравадой. Богучарский хорошо знал его и, опасаясь, что Барсов просто из фанфаронства может выкинуть какой-нибудь номер, решил его припугнуть:
— Вы знаете, что это называется изменой?
— Мы нейтральные, дети мои! Не сводите меня с ума, — стонала Людмила Ивановна.
Внезапно энергично вмешался Чужбинин:
— Господа, то есть товарищи…
— Лучше будет все же говорить «господа», — заметил Барсов.
— Прошу внимательно отнестись к тому, что я вам сейчас скажу. Никто не снимает костюма. Особенно вы, господа офицеры и солдаты. Понятно?
— Понятно, — отозвался Барсов. У него заблестели глаза.
— То есть как это? — вмешался Богучарский. На его лице было недоумение и растерянность.
— Прошу не вмешиваться! — обрезал его тот. — Все подчиняются моим приказаниям!
В тоне Чужбинина была такая уверенность, что все сразу затихли, а Лидочка, которая была в форме черкесского поручика, подбежала к нему вплотную и, прижав руки к груди, срывающимся голосом спросила:
— И я тоже?
— И вы тоже. Теперь за мною, господа. Те, кто не в форме, остаются здесь. «Маэстро» Богучарский, вы отвечаете за порядок!
— Да что все это значит? — вскричал тот, но ему никто не ответил.
Чужбинин решительно двинулся к дому. За ним шли, невольно стараясь попадать в ногу, три офицера и два солдата — актеры. Позади всех плелась Лидочка. Ноги ее едва передвигались.
Богучарский махнул рукой и распорядился, чтобы оставшиеся заняли свои места в повозках и были наготове. Женщины приумолкли.
Левензои и Воронцов стояли около изгороди. Обушко замаскировал свой пулемет сваленными в кучу камнями. Повозные тоже приготовились к бою.
Белая конница настигла бегущих красноармейцев. Раздалось несколько выстрелов. В облаке пыли сверкнули шашки. Всадники повернули обратно. В это время затарахтел пулемет на одной из тачанок.
— Ага! Наши! — крикнули красноармейцы.
Чужбинин стоял около комиссара. Его золоченые погоны и красные лампасы генеральских брюк были видны далеко. Сзади толпились офицеры.
— Подайтесь назад, — сказал Кудряшов. — Не обращайте на себя внимания. — Его взгляд приковала к себе небольшая группа конницы, вылетевшая из села.
— Сюда прут! — крикнул Обушко.
— Приготовиться к бою!
— Товарищ комиссар, что вы хотите делать?
— Видите, приму бой. В чем дело?
— Можно ваш бинокль? — спросил Чужбинин.
— Нате! — кинул ему Кудряшов ненужный ему теперь предмет.
— Ясно, — проронил Чужбинин, взглянув в бинокль. — Они хотят обходом. Конницы около взвода при двух офицерах. Я прошу вас, товарищ Кудряшов, иметь в виду, что все-таки у нас женщины, актеры.