– Это не значит, что вы будете здесь одна. Моя приемная племянница Друсилла тоже остается здесь.
– Ребенок? – с кислой миной спросила Лиз, недоумевая, уж не предполагается ли это послужить ей утешением, когда это просто подтверждало первоначальное впечатление, что ее ограничивают классной комнатой, как провинившуюся ученицу.
Внутренне проклиная себя за то, что был достаточно глуп, чтобы не предвидеть реакцию этой строптивой женщины, Грэй спокойно опроверг ее подозрение:
– Дру недавно отпраздновала свое восемнадцатилетие.
Густые бронзовые ресницы скрыли синие глаза. Сообщение, что ее предполагаемой товарке восемнадцать, возбудило любопытство Лиз. По обычаю, девушка начинала выезжать в семнадцать. Значит, приемная племянница Грэя, вероятно, была дебютанткой в прошлом году. То, что эта Дру тоже должна была остаться в загородном семейном поместье, когда открывался новый сезон, делало очевидным, что она тоже подвергалась дисциплинарному взысканию за плохое поведение. В первый раз с тех пор, как Лиз ступила на британскую почву, было что-то, чего можно ждать с интересом. Ей не терпелось познакомиться со своей подругой по заключению и возможной соратницей в восстании.
Легкая улыбка и кивок рыжей головки увеличили беспокойство Грэя. Что может натворить эта иностранка в незнакомой стране, что подвергнет опасности его тщательно оберегаемую репутацию и семейное имя? Мысль была неутешительной. Грэй не хотел серьезно рассматривать подобную возможность.
– У вас нет оснований обижаться на такую организацию вашей жизни. – Чтобы отвлечься от своих забот, Грэй быстро продолжал говорить, испытывая при этом легкий укол вины. Он немедленно подавил это неприятное ощущение, совершенно искренне полагая, что, рассмотрев дело спокойно, она будет счастлива остаться в Эшли Холл. В конце концов, спустя минуту после бракосочетания она объявила о своем предпочтении диких краев Вайоминга. Следовательно, наверняка она бы предпочла его загородное поместье городской жизни и обществу нежеланного мужа.
– Правда, я считал, что, если вам предоставить выбор, вы предпочли бы этот дом с его относительной уединенностью напряженному распорядку светских обязанностей Лондона.
Помня о своем решении закрываться несгибаемым щитом от его уловок, Лиз не позволила кажущейся искренности этих слов Грэя пробить брешь в ее молчаливой защите.
– Вы сможете пользоваться моими обширными конюшнями, я уже распорядился, чтобы мой главный конюший предоставлял вам все, что вы попросите. – Грэй почувствовал раздражение, обнаружив, что даже для его собственных ушей эти слова звучали как слабый подкуп.